Струны
Шрифт:
— Хорошо, мадам, — нахмурилась Бренда. — Конечно же, я должна была вас спросить. Водитель, к восточным воротам.
«Хонда” снова набрала скорость и проскочила мимо въезда на станцию трубы.
Элия расслабилась, ощущение близкой опасности притупилось, почти исчезло.
Джетро смотрел на нее с сомнением и недоверием.
Странно, подумала Элия, почти невероятно. Просторные, надо признать, апартаменты были обставлены унылой и обшарпанной, чисто функциональной мебелью. Хуже, чем в средней руки отеле. Она ожидала увидеть здесь нарочитую, в глаза бьющую роскошь, нечто пропорциональное сказочным богатствам, скопившимся у Института за тридцать лет монопольного владения энергией звезд. С другой стороны, их тайная деятельность должна стоить огромных» денег.
Элия отказалась от помощи Моалы — иди, иди, я еще, слава Богу, не разучилась поворачивать краны. Затем она опустилась в горячую ванну и приготовилась к долгому, почти развратному блаженству.
Однако впервые за всю ее жизнь горячая вода не смыла тяготы и волнения поездки, не принесла ожидаемого спокойствия. Нет, сатори самым определенным образом изменилось.., и Кейнсвилл перестал быть целью. Озабоченность нарастала с каждой минутой, с каждой секундой. Элия была близка к панике, близка, как никогда прежде. Господи, да сейчас-то что не так?
Охваченная злостью и чем-то вроде обиды, она вышла из бесполезной ванны. В постель? Нет! Голая и мокрая, стоя посреди спальни с полотенцем в руках, она ощутила душный, клаустрофобный порыв бежать из тесной комнаты, бежать как можно скорее, сию же секунду. Стены наклонились внутрь, они нависли над Элией, глядели на нее с тупой, звериной ненавистью. Нечто подобное было однажды в Джакарте, перед небольшим землетрясением. Она торопливо накинула купальный халат и выскочила в центральную гостиную гостевых апартаментов. Мокрые волосы неприятно липли к спине.
Ощущение угрозы несколько ослабло. Значит, не землетрясение. Элия остановилась, пытаясь обдумать ситуацию спокойно и рационально — будто кто-то когда-то мог найти у буддхи хоть гран рациональности. В гостиной вроде бы все в порядке. Вместе с шестью примыкающими спальнями она могла бы вместить полтора десятка средних банзаракских семей. Грязноватая, безвкусная, но все это в конечном счете ерунда — Элия подолгу квартировала в убогих студенческих общежитиях и ничуть не тяготилась тамошней обстановкой. Крыша падать вроде бы не собирается. Дело в чем-то другом.
Джетро был погружен в беседу, он изогнулся над охранницей и пристально смотрел ей в глаза. На лице невысокой, крепко скроенной Бренды застыло выражение мрачной решимости; судя по всему, мужское обаяние экзотического иностранца не производило на нее ровно никакого впечатления.
Элия приказала себе не быть ехидной. Мужчина проявляет элементарную вежливость. Он, вероятно, только так и беседует с женщинами — со всеми женщинами. Ну а что напыщенный, так он и на это имеет право. На нем лежит большая ответственность. У него большое будущее. При последней мысли Элия непроизвольно поежилась.
А теперь он вроде бы помрачнел. С чего бы это?
— Так вы не знаете, когда директор сможет меня принять, совершенно не знаете?
— Нет, — невозмутимо покачала головой Бренда. — Я получила указания обеспечить вашему превосходительству все возможное гостеприимство. В пределах первой зоны. И попросить, чтобы вы дождались окончания конференции.
Элия насторожилась. Она так привыкла к своей головной боли, что почти перестала ее замечать, да и не была эта боль особенно острой — так, муторное состояние; однако сейчас в обоих висках отдались частые мучительные удары, словно кто-то, запертый внутри черепной коробки, отчаянно пытался привлечь к себе внимание.
— Какая конференция? — громко спросила она. Только теперь Норт и Джетро заметили ее присутствие.
— Директор Хаббард созвала пресс-конференцию, мадам, — откликнулась охранница.
— Это — рядовое событие? Норт покачала головой, по бесстрастному лицу скользнула еле заметная тень улыбки.
— Такого не случалось на памяти живых. Легкая судорога, начавшаяся где-то в области крестца, поднялась по позвоночнику, затем разошлась налево и направо, спустилась по внутренней стороне рук. Странное ощущение. Элия взглянула на неуверенно хмурившегося Джетро.
— И что же там такое случилось?
— Никто не знает, мадам.
Если у этой женщины и есть какие-нибудь личные подозрения относительно темы пресс-конференции, она не поделится ими даже под угрозой порки — это абсолютно ясно.
А может быть, я сама и есть эта тема? Видимо, та же самая мысль появилась и у Джетро. Он помрачнел еще больше, помолчал и решительно качнул головой:
— Не думаю, чтобы все это имело какое-нибудь отношение к нам. — Черные, как сливы, глаза неуверенно скользнули по охраннице, вернулись к Элии. — Ни об одной из предыдущих попыток не оповещали публично.
Не было даже некрологов…
— Нет, нас это абсолютно не касается, — повторил Джетро.
Но ведь касается, касается!
— Я хочу там присутствовать, — сказала Элия. Боль в висках сразу ослабла — знак одобрения.
Бренда Норт скептически поджала губы и взглянула на Джетро; тот помотал головой.
— Я должна присутствовать, — сказала Элия и почувствовала еще большее облегчение. — Я переоденусь в секунду — сколько там еще до начала?
Времени мало, совсем мало, иначе стук в голове не был бы таким тревожным, настоятельным.
Увидев, что Элия повернулась к двери, Джетро двинулся наперерез, словно намереваясь задержать ее силой:
— Я бы предпочел сохранить ваше присутствие в тайне.
— Тогда я уезжаю.
— Нет. Поездка вас утомила. Поспите, отдохните — и не беспокойтесь о переговорах. Я прекрасно со всем справлюсь.
Элия приняла царственную осанку и обратилась к Бренде, сохранявшей все это время каменную непроницаемость:
— Позаботьтесь, пожалуйста, о транспорте. Я возвращаюсь в Банзарак.