Струны
Шрифт:
— До настоящего момента, — сообщил миру мрачно ухмыляющийся Питер Квентин, — директор Хаббард так и не опровергла оценку образовательной подготовки внука, данную им самим. По имеющимся у нас сведениям, прочие заместители директора зарабатывают порядка двухсот тысяч гекто в год. Весьма неплохо для начала, весьма! За оценкой этого — крайне, вы согласитесь, экстраординарного — служебного назначения мы обратились к хорошо известным вам…
Седрик фыркнул и приказал телевизору заткнуться. И то верно, улыбнулась про себя
— Бешеные деньги, — сказал он. — Знай я про это раньше, купил бы тебе две розы.
— Правильно, — улыбнулась Элия, — транжирь их направо и налево.
Она взяла руку Седрика, тронула ее губами и уложила на прежнее место.
Интересно, стоят ли тут подслушивалки? Скорее всего — да.
— И что же ты намерен сказать им завтра, на обещанной встрече?
Лицо Седрика вспыхнуло энтузиазмом:
— Я вот тут придумал… Ведь чего эти мужики хотят, романтику ведь всякую, верно? Необычайные приключения отважных разведчиков на мирах второго, даже третьего класса. Система без труда отберет весь этот материал и перекачает в подсистему, совершенно отдельную от основной.
Было видно, что он очень гордится своей идеей.
— Ну и чем же это поможет? — осторожно поинтересовалась Элия.
— Все это можно устроить с односторонней связью! Оператор, работающий с подсистемой, не будет иметь выхода в Систему. Вот так точно было сделано у нас в Мидоудейле, для малолеток, чтобы они не курочили файлы в главном компьютере.
Элия задумалась.
Судя по всему, Седрик ожидал с ее стороны большего энтузиазма.
— Ну конечно же, можно подкинуть туда биографии разведчиков и всякое в таком роде.
Ничего из этого не получится. За одну ниточку можно распустить целый шарф. Хороший палеонтолог по одной кости может реконструировать все животное. Получив информацию о проводимых Институтом исследованиях, журналисты быстренько докопаются до всех секретов Агнес Хаббард — компьютеры очень сноровисты по части такого анализа. Именно поэтому Хаббард и сражается столько лет с журналистами, держит против них жесткую круговую оборону.
Но Элия не могла рассказать всего этого Седрику, не раскрыв основного секрета, — и не потому, что это запретила Хаббард, а из-за слов, которые он произнесет в ответ: Возьми меня с собой.
А он никуда отсюда не уйдет, приказы директора не обсуждаются.
— На первый взгляд, вроде бы и ничего, — сказала Элия. — Только хочешь, я дам тебе совет?
— Пожалуйста.
— Никому на этом сборище ничего не обещай. Слушай — и все. Ведь именно для этого оно и организовано — чтобы выслушать их претензии и пожелания. И не делай никаких заявлений, не согласованных предварительно с бабушкой.
Лучше бы, конечно, получить от нее письменные указания — но ведь и это мало чем поможет, так что не будем зря засорять ему голову.
Седрик задумался.
— Ты думаешь, она может подставить мне подножку? — спросил он через несколько секунд.
— Боюсь, что да.
— Вот и мне так кажется, — вздохнул Седрик. — Не понимаю, зачем она так со мной?
Элия тоже не понимала. Самым легким объяснением было помешательство. Агнес Хаббард погубила своего сына — и теперь наказывает за это своего внука.
Но если Хаббард сошла с ума, как долго сможет она сохранять контроль над Институтом? Успеет ли Элия уйти на Тибр — или все рухнет раньше?
Где-то перед рекой Святого Лаврентия трасса выходила на поверхность — оставаясь, разумеется, в вакуумной трубе. Седрик попытался вызвать на экран коммуникатора внешний пейзаж.
— Запрашиваемый материал отсутствует, — откликнулся коммуникатор.
— Почему?
Ответа не последовало — видимо, вагонная система не умела вести такие сложные разговоры.
— Да там просто не на что смотреть, — сонно пробормотала Элия. — Ну кто же будет ставить камеры ради голых скал и булыжников?
Она чуть поерзала, устраиваясь поудобнее… Элия вздрогнула, проснулась и увидела над собой широкую улыбку.
— Я что, уснула?
— На целый час.
Она выпрямилась и стала растирать себе шею. Как правило, такой вот кратковременный, в неудобной позе, сон приводил Элию в кошмарное состояние, но сейчас она чувствовала себя значительно бодрее и спокойнее, чем час назад. Да, поспать было очень кстати.
— У тебя же рука, наверное, не шевелится!
— Гангрена гарантирована, — счастливо улыбнулся Седрик. — Ерунда, они у меня длинные, разрежу вторую пополам, пересажу — вот и будут две нормальные.
Ехать осталось всего ничего — по экрану неслись виды Кейнсвилла, ничем иным этот комплекс быть не мог. Главный оплот Института представлял собой впечатляющее зрелище. Все его сферические купола и тарелочные антенны, загадочные башни и кольцевидные структуры казались деталями единого, слаженно работающего механизма, огромного, как целый город. Неземной пейзаж, бред перепившегося инопланетянина.
— Это все симуляция, — сказал Седрик. — Липа. Снимается вроде с воздуха, видишь? А ведь над Кейнсвиллом летать невозможно, из-за энергетических пучков. Там даже нет аэропорта.
Вместо ответа Элия сладко зевнула.
Некоторые обманы удаются по причине самой уже своей чудовищности, нелепости. Если каждому доступна только очень малая часть картины — никто не поймет ее в целости. Как любит говорить Кас, слон, сидящий на стеклянной крыше, не видим для обитателей дома.
Торможение, сообразила наконец Элия. Вот почему я проснулась.
Поезд прибывал в Кейнсвилл.
Глава 12
Кейнсвилл, 7 — 8 апреля