Студент
Шрифт:
Поэтому спортивная пресса в стране была очень развитой, многогранной и востребованной. Тираж «Советского спорта» доходил до четырех миллионов экземпляров. И разумеется, самые популярные виды спорта требовали максимума печатных площадей.
Ну, а какие они, самые популярные? Это те, где спортсмены делались неоспоримыми «селебрити», где первые десять-двадцать имен в рейтинге проникали во все уши — все равно, желали эти уши слышать или нет… Таких видов спорта можно назвать четыре: футбол, хоккей, фигурное катание и шахматы. Да, конечно, и в других
Именно по этим видам были организовано издание еженедельников: сперва «Футбол», затем его превратили в «Футбол-Хоккей», где страницы делились примерно пополам между мячом и шайбой. Говорят, это решение в пользу хоккея продавил знаменитый тренер Анатолий Тарасов… А издание шахматного приложения «64» сумел организовать тогдашний чемпион мира Тигран Петросян, году где-то в 1967–1968. На все на это был гигантский спрос, газеты разлетались из продажи мгновенно, отчего Витек всполошился недаром.
И чтобы уж исчерпать тему, скажу, что по «фигурке» отдельного издания почему-то не случилось. Зато в «64» не были обижены шашки, находилось место их обзору — все-таки родственное занятие. Но немного, странички две-три, не как в «Футбол-Хоккее», где оба вида сосуществовали на равных правах. Да, и еще занятный нюанс: эти газеты выходили, как я уже сказал, в сложенном «книжном» виде, и страницы у них надо было разрезать. Частенько с данной целью использовался всякий подручный инструмент типа расчески, отчего чтиво приобретало разлохмаченный облик. Да, попутно говоря, всего страниц было шестнадцать.
— Давай, давай… — торопил сосед, — сейчас все разберут!
Наспех собрались и помчались вниз, где в вестибюле ждал нас Саша, с несколько безучастным видом рассматривавший почту.
— Сань, я побегу, — заволновался Витек, — за газетой, а то разлетится все… Вроде как договаривался с киоскером, да кто ж знает! Желающих много, а приходит, он сказал, три экземпляра на ларек! А то и меньше. Кто знает…
— Валяй, — не стал возражать наш бригадир, и Витька рысью дернул к газетному киоску.
— Ну, пошли, — Саша слегка хлопнул меня по плечу, — пройдемся не спеша, торопиться нам некуда.
Пошли. Саша закурил.
— Слышь, Сань, — сказал я, — а ты, я так понял, Витьке не предлагаешь на вагонах поработать?
— Не, — он мотнул головой. — Витька твой лодырь из лодырей. При прочих своих плюсах. Я его не ругаю, говорю, как есть.
— Понимаю.
— Так что толку от него там будет как от быка молока. Да он и сам не согласится из-за лени… Ты знаешь, кстати, что он всяким барахлом спекулирует?
Таиться было глупо.
— Да знаю, конечно. А мой джинсовый
— А! Ну да, верно. Вот ты скажи ему по-дружески, что сильно погореть может на этом деле.
— Скажу, — кивнул я, хотя подумал, что это бесполезняк. Здесь надо, чтобы жизнь хорошо так провезла парня мордой по земле, и дай Бог, чтобы обошлось без анкетных последствий…
Тут счастливый Витек нагнал нас:
— Есть! — потряс он газетной книжечкой. — Молодец, старикан, оставил для меня специально. Знаток знатока видит издалека!
— Это ты знаток? — с легкой иронией скосился Саша.
— А то нет?! Да я ж даже играл в полузащите… ну, недолго, что правда, то правда…
И Витька довольно горячо распространился на футбольную тему. Похоже, в самом деле был неравнодушен к ней.
Я зачем-то мельком подумал, что данный номер «Футбол-Хоккея» во многом посвящен чемпионату мира в Аргентине. Конечно, уже больше месяца прошло, но настоящий анализ, он как раз должен быть не по горячим следам, а именно «по холодку»… При этом спортивная журналистика в СССР была весьма качественная, в ней трудились люди, знавшие суть дела, и при том умевшие писать. Иногда в эту сферу шли вчерашние спортсмены — и среди них находились литературные таланты. Словом, и «Советский спорт» и «Футбол-Хоккей» были реально увлекательным чтивом.
На проходной технопарка мы расстались: Витька побрел на свое рабочее место, а мы с Сашей в уже привычное хранилище.
— Здорово, лейб-гвардия! — встретил нас Козлов. Был он заметно возбужден и озабочен. — А где ваш этот… третье ваше плечо?
— Так здрасьте, Новый год, Николай Савельевич! — воскликнул я. — Вы же сами его на другой участок перебросили. В аренду.
— А! — завсклад необычайно звонко хлопнул себя по лбу. — И точно! Вот ежова голова… Все, на пенсию пора! Наработался. Память перегружена.
— Давай, давай, — съехидничала подвернувшаяся тут же Раиса Павловна. — А меня на твое место. Давно пора мне оклад повысить!
— Да хоть сейчас! — внезапно вспыхнул Савельич. — Давай, заведуй. Взвоешь ведь через два дня!..
Здесь у складских тружеников возникла перепалка, которую описывать неинтересно. Завершилась она следующими репликами:
— Тьфу! Дура ты была, дура и есть. Видать, так дурой и помрешь!
— Ну ты зато помрешь профессором! Башка вон в гроб не поместится. Особый такой придется делать. Как балалайка!..
Она сделала разводящее движение руками, демонстрируя нестандартный гроб.
Николай Савельевич еще раз плюнул, махнул рукой и заспешил за Витькой. Минут через пятнадцать оба вернулись.
— Здорово, мужики! — Витек расщемил рот до ушей. — Давно не виделись!
— Тихо! — оборвал Козлов. — Значит так, кирасиры. Слушай мою команду!
Речь Савельича оказалась краткой, матерной и внятной. Сегодня на склад должна была поступить крупная партия химреактивов, и работа предстояла большая. Разгрузить, распределить по стеллажам… Словом много чего.