Студент
Шрифт:
Проснулся я, когда практически стемнело. Чуть-чуть не ночь, последнее дыхание заката. Я успел немного размяться, освежиться прохладной водой, даже чаю хлебнуть. Без пяти одиннадцать ко мне явились Саша и Алексей, видимо, тоже подрядившийся работать.
— Готов? — бегло спросил Саша. — Ну, идем!
У входа нас ожидали еще двое парней: Игорь и Сергей, с другого факультета, соответственно, из другой общаги. Я с ними наскоро познакомился, вовсе не стремясь это знакомство развивать — и мы пошли.
Ранняя ночь еще держала дневное тепло. Почти полнолуние:
Это и была станция «Ракитов лес». Чисто грузовая, пассажирские поезда здесь не останавливались. Несмотря на ночь, работа кипела, метались тени, слышались гулкие удары рабочим молотком по колесам. Откуда-то орал невидимый громкоговоритель:
— С севера по первой! Внимание! На первом пути!..
И по первому пути с резким воем и грохотом проносился длиннющий состав цистерн.
Саша взмахнул рукой:
— Смотрите! Вагоны под разгрузку обычно ставят туда. Видите, состав пришел? Вот. Сейчас вагон отцепят, это наш. Будем разгружать. Вы пока тут побудьте, а я пойду в товарную контору, выясню подробности.
Действительно, маневровый тепловоз, пронзительно свистя, громко стуча дизелем, проделывал короткие рейсы туда-сюда, тянул, толкал вагоны, и в конце концов, утянул в указанном Сашей направлении не один вагон, а два.
Это не осталось без внимания. Алексей сплюнул на перрон, вытер губы:
— Похоже, сегодня работать нам до утра…
— Не беда, — откликнулся я. — Завтра отоспимся.
— Сегодня уже, — хмыкнул Игорь.
Я глянул на часы. Без восьми двенадцать.
— Завтра.
Вернулся Саша. В приподнятом настроении:
— Ну, братцы-кролики, пляши! Еще шабашка подвернулась. Похоже, по полтосу на нос можем срубить…
Он разъяснил, что первый вагон — в нем содержатся электротовары — нам надо разгрузить сегодня. А второй завтра. Тоже ночью.
— Тоже электротовары? — уточнил я.
— Вот этого не знаю, — сказал Саша. — Навряд ли. Получатель другой. В конторе сказали, что контрагент от них будет только завтра… Короче! Обещает полтораста за разгрузку. То есть, по тридцадке на брата. Кто хочет, давайте подряжаемся еще на ночь.
— Слушай, Сань, — я слегка удивился. — А почему ночью? Вагон же — вот он! Почему завтра днем его не разгрузить?
Саша усмехнулся:
— Эх, Вася! Спроси чего полегче. Я уже тут убедился, что над этим думать бесполезно. Сказано — ночью, значит, ночью.
Тридцать рублей! — по тем временам для кого-то ползарплаты. Парни долго не думали, согласились. Я от них не отстал.
— Тогда пошли! — Саня призывно махнул рукой.
Пошли. Тут же как из-под земли взялся местный чин невысокого ранга, типа завсклада, экспедитора: мелкий, неимоверно шустрый мужчинка, прямо
— Ребятушки, берись! Только не обосрись! От закату до рассвету лучше нету того свету!..
Алексей вскипел от таких прибауток.
— Слышь, Сань! — вполголоса сказал он, когда мелкого беса унесло куда-то. — Скажи этому петрушке, чтоб заткнулся. А то как жахну ему, сам ляжки обдрищет.
— Терпи, Леха, — философски ответил Саша. — Хреновенькое, да начальство. Ничего не попишешь!
— Попишешь, — возразил я. — Надо так взяться за работу, чтобы небу жарко стало. Без тянучек, без перекуров. Цепочкой встанем, в ней будем друг друга менять, если надо. Этот хмырь покрутится-покрутится, увидит, что все в норме, да и смоется. Чего ради ему здесь торчать? У него еще заботы есть.
— Дело! — одобрил Саша. — Ну, погнали?
И мы погнали.
Работа оказалась несложной, но объемной. Коробки разной величины со всякими электротоварами: лампочками, розетками, люстрами, торшерами и тому подобным мы передавали по цепочке друг другу, последний стоял внизу, принимал товар и грузил на бортовые платформы, таскаемые маленьким трескучим трактором «Владимирец». Предметы были легкие, но целый крытый вагон, мать его так, можете себе это представить?! Мы втянулись в работу, возникла сноровка, даже лихость, иной раз перебрасывали коробки друг другу, ловко ловили, ловко передавали…
— Эй, эй, поосторожнее, — предупредил Саша. — Любой бой с нас! Вычет.
Удивительно, но мы обошлись без боя. Ни один объект не пострадал. Не знаю, сколько времени прошло, но точно часа два, когда вагон стал заметно пустеть. Моя программа оказалась верной: «петрушка» прибегал разок-другой, покрутился, что-то протрындел — я не разобрал, что — и как сдуло его. Понял, видать, что у нас все на мази, и глазеть тут нечего.
У меня в какой-то миг возникло странное, одуряющее впечатление: что это никогда не кончится. Вагон не станет пустым. Что это чертовы коробки точно сами собой материализуются из ниоткуда. Конечно, тому виной усталость, я постарался стряхнуть ее. Частично это удалось, частично нет. Время брало свое.
Когда вагон реально опустел, окончательно! — ничего не осталось в нем, кроме обрывков оберточной бумаги на полу, я вновь испытал чувство странной одури, но теперь уже приятное. И представил, как прихожу домой, валюсь в кровать…
— Ну что, — сказал Саша, — надо бы доложиться по начальству…
Делать этого не пришлось, поскольку юркий петрушка-электрон возник как чертик из коробочки.
— Ребятушки, ребятушки, — посыпал он словами, — молодцы! Пожалуйте денежки получать, денежки, заработали, потрудились, теперь и отдохнуть можно… Только завтра, завтра давайте, второй вагончик надо разгрузить! Давайте, жду вас, только с вами!