Студентус вульгарис
Шрифт:
— Но… это ведь долго?
— Ну и что? Это будет дружеский беспроцентный долг от постороннего мужчины. Дружеского в нём будет больше, чем постороннего… как тебе такие условия?
— Ну… я не знаю.
— Слушай. Пойдёшь на бал в новом платье. А там — молодых, богатых, красивых дворян, видимо-невидимо. И все неженатые. А? А вдруг ты встретишь там свою судьбу? Встретишь, выйдешь замуж. А муж долг твой и вернёт. И все сложится. Все останутся довольны — ты, я, твой муж…
Стефания крепко задумалась, наклонив голову.
— Я
— Даже если и не собиралась. Произвести впечатление на балу ты же не откажешься? А может даже, впечатлишь принца? Он ведь тоже там будет.
Стефания снова глубоко задумалась на несколько секунд.
В ментале чувствовалось желание что-то получить, неуверенность и чувство вины.
Вот так и происходит грехопадение, — подумал я с интересом смотря на девушку, — желание быть лучшей… И получить награду в виде сказочного принца с империей в придачу. Грех гордыни. Наверное, именно им проходит испытание Стефи. Интересно, что она решит?
— Хорошо, я согласна, — наконец кивнула Стефания и вскинула на меня взгляд своих заблестевших глаз.
Похоже, Стефи подвергла свои нормы и принципы некой корректировке, дав себя уговорить. Вроде, один раз — не считается! Однако это все лучше маньячки с фанатизмом цепляющейся за свои догмы. Шире нужно быть во взглядах, шире! Тогда и мир, заиграет новыми красками!
Может быть тогда, заняться кувырканием в постели с местными красотками? Для широты-то взглядов? — неожиданно поинтересовался внутренний голос.
Нет! Одно дело я, другое дело — они! И потом. Широта не должна быть беспредельной!
— …только если платье не будет очень дорогое! Что бы мне ни пришлось занимать у тебя много денег. Они же тебе тоже нужны!
— Хорошо, — согласился я, подумав про себя — чудачка! В дешёвом ты будешь смотреться так же простецки, как и в мантии.
— Нужно будет пройтись по магазинам, — задумчиво-мечтательно произнесла Стефания, видно прикидывая в голове маршрут, — ты пойдёшь со мной?
— По магазинам дамского платья, с посторонним мужчиной? Как можно?
— Ну, Эри, ну извини! Никакой ты не посторонний. Это я неправильно сказала.
— Ага. Значит уже не посторонний? Ладно. Тогда как не посторонний, я тебе скажу — ничего ты в них подходящего не найдёшь.
— Почему? Все же покупают…
— Вот и будешь ты как все. А тебе нужно что-то яркое, необычное. Иначе затеряешься на общем фоне.
Местную, широкоюбочную женскую моду я представлял. Причём чем выше социальный статус владелицы, тем юбки пышнее.
— Давай я тебе нарисую несколько фасонов платьев, в которых ходят у меня дома. Уверяю тебя — такого тут отродясь не видели! На балу все от зависти облезут. Нарисую, выберем, закажем, пошьешь. И может даже дёшево выйдет. Возьмёшь с портного за приобщение его к новому.
— Да? — загорелись у неё глаза, — ой, Эри, спасибо! Пойдём рисовать!
— Единственное условие. Мне нужно будет посмотреть на твои ноги.
— На что? — опешила Стефи.
— На ноги. Я их ни разу не видел и поэтому не очень представляю, какие они. Как я буду тебя в платье рисовать? Вдруг они у тебя кривые?
— Ну, знаешь, Эри! — возмутилась Стефания, — это уже слишком! Ничего они не кривые! Не буду я тебе их показывать!
— Ага, постороннему мужчине. Что ж, рад за тебя. Тогда дуй по магазинам и ройся в тряпье, что там висит. Будешь чучелом на императорском балу.
Услышав мою отповедь, девушка надулась.
— А что, без этого никак нельзя обойтись? Зачем тебе мои ноги?
— Платье должно показать всю красоту владелицы. Все нужное подчеркнуть, все ненужное, всё, что не очень, — убрать с глаз. Если руки красивые — руки показать. Грудь есть, — значит, её подчеркнуть. Ноги есть — ноги, плечи красивые — значит, плечи нужно открыть. Кстати, с тебя ещё и плечи.
— Может тебе ещё и грудь показать? — голос Стефании переполняло возмущение.
— Не надо. Не в обиду скажу, что её у тебя не так уж и много. Понятно, что её придётся зрительно увеличивать…
У Стефи похоже на несколько мгновений отнялся от негодования язык.
— Ты шштоо жее… — голой меня на балу выставить решшшшл?.. Как феееечку? — зло прищурив глаза прошипела она.
— Отнюдь. Красивой — да. Голой — нет. Голой — это неинтересно. И ты не фея. Ты тёмный маг. И поэтому ты можешь позволить себе гораздо больше, чем другие. Гораздо больше! Подумай об этом. Твоё посещение бала может иметь в итоге всего два варианта. Хочешь узнать, каких?
— Ну и каких же? — сердито глядя на меня, недовольным тоном спросила Стефи.
— Вот представь — встречаются через год две девушки, бывшие на этом же балу. И одна другой говорит: Помнишь, в прошлом году на балу была Стефания Терская?
— Терская? Ммм… Нет, не помню. А кто она? В чём была одета?
— Тёмный маг. В чёрной мантии.
— Ах… да, да… что-то припоминаю… Что-то такое тёмненькое, испуганное, жалось за колонной. Лица не помню, но вот балахон её припоминаю…
— И второй вариант, — сказал я, глядя в возмущённое лицо Стефании.
— Помнишь Терскую?
— Эту наглую? Которая припёрлась в этом своём сумасшедшем платье? Конечно, помню! Все только на неё и смотрели. И танцевать к ней целая очередь была. Даже принц с ней танцевал, хотя на предыдущем балу он весь вечер простоял рядом с отцом. Вот ведь мерзавка бесстыжая! Теперь он ей букеты цветов шлёт. И все лучшие женихи ей поздравления шлют ко всяким праздникам.
— Вот такие два варианта, — сказал, — так что выбирай… Дело за тобой.
Стефи нахмурилась, забавно сведя брови к переносице.