Стук ее сердца
Шрифт:
– Тогда сошлись на меня. Пусть поговорят со мной.
– Ты – моя подруга. – Роза помолчала. – И лет тебе столько же, сколько мне. Тебе тоже не поверят.
Верно. Ей самой всего шестнадцать, а если будет проверка, они узнают, что ее мать употребляет наркотики. И, конечно, к ней отнесутся соответственно.
– Тогда мы попробуем убедить их как-то иначе. Я сама обойду весь дом и поговорю с жильцами. Кто-нибудь обязательно скажет полицейским правду.
– Поговоришь? Правда? – Роза расцвела, словно цветок под солнечным лучом. – Ты поможешь мне оставить
Не зная, что ответить, Ева беспомощно смотрела на подругу. Такой простой вопрос, да только не все так просто в мире трущоб, где они родились и выросли. Иногда попытка помочь приводила к обратному результату.
– Я обещаю, что Мануэля у тебя не заберут. А если все же заберут, мы его вернем.
Роза торопливо обняла ее и отстранилась.
– Мне надо возвращаться. Оставаться в палате с Мануэлем разрешено только в присутствии медсестры, но я могу смотреть на него через окошечко.
Роза побежала по коридору. Ева проводила ее взглядом. Чего они боятся? Что она задушит своего ребенка? Но ведь ясно же, что Роза обожает сына. Мир свихнулся.
– Привет! – Ева повернулась – от лифта к ней шел Джон Галло. – Как малыш?
– С ним все хорошо, – коротко ответила она. – И это просто чудо. Они ведь запросто могли убить его.
– Ты выглядишь усталой. – Он повернул к автоматам. – Кофе? Или, может, колу?
Ева кивнула.
– Кофе. Черный. – Она опустилась на стул. – И я не устала. А ты что здесь делаешь?
– Зацепило. Постоянно думаю о малыше. – Он протянул ей пластиковый стаканчик, а себе взял банку колы. – Не представляю, как можно пить черный кофе. Для меня он все равно что смола.
– Когда я была маленькой, мама дома готовила только кофе.
– Ну, теперь-то ты далеко не маленькая.
– Мне шестнадцать.
– Чего я и боялся. Надеялся, ты немного постарше. – Он сел рядом. – Слышал, Роза называла тебя Евой. Ева… а дальше?
– Ева Дункан. – Она сделала глоток. Кофе был крепкий и противный на вкус. Какая разница. Главное, что горячий. – А какое тебе дело до того, сколько мне лет? Хочешь позаигрывать?
– Нет. Когда захочу, ты сразу поймешь. – Он поднес к губам банку. – Просто интересно. Ты еще в школу ходишь?
– Заканчиваю в следующем году. А ты?
– Я свой курс завершил год назад. Покатался по стране с приятелями. Немного оторвались. Вроде как дали прощальный салют.
– Пойдешь в армию?
Он кивнул.
– Родители умерли, денег на колледж нет. Я так прикинул, что армия – самый лучший для меня шанс чему-то научиться и малость выдвинуться. По крайней мере, не самый плохой вариант. – Он помолчал. – И в ту ловушку, что задушила моих стариков, я уже точно не попаду. Работа с минимальной зарплатой, дети, которых никто не хотел. Ты, наверно, думаешь, что ваш район плохой, да? Я сюда из Милуоки приехал, а место, где жил, называлось Брикс. Там каждые два месяца кого-нибудь убивали, а полиция никогда не совалась туда без подкрепления.
– Это там ты научился… Ты сломал Фрэнку Мартинелли руку.
Джон пожал плечами.
– Несколько приемов
– Приемов самообороны? – Ева вскинула брови. – По-моему, к самообороне это не имело никакого отношения. Ты не дал им ни шанса.
Джон улыбнулся.
– Если б я не начал первым, защищаться пришлось бы мне. Самооборона или нет – это с какой стороны посмотреть. – Улыбка поблекла и растаяла. – А еще они сильно меня разозлили. То, что они с тобой делали…
– Мне это тоже не очень нравилось. – Ева откинулась на спинку стула. – Я даже испугалась.
– Но тем не менее не отступила.
– Они обижали ребенка. – Она потерла шею. – Слабых обижать нельзя. Нет ни у кого такого права. Большинство из нас может за себя постоять, как-то защититься, но когда обижают детей, животных или…
– Шея болит?
– Немного. Этот ублюдок рванул меня за волосы.
– Могу помочь. – Он отставил банку и поднялся. – Наклонись чуть-чуть вперед.
Ева настороженно посмотрела на него:
– Что?
– Не бойся, больно не будет. – Джон зашел ей за спину и положил ладони на затылок. – Этому меня тоже дядя научил. Однажды мне крепко досталось, а он помог. Тут все дело в больших пальцах… – Его пальцы уже мяли ей шею. – Расслабься.
Расслабиться не получалось. От его прикосновений горела кожа, и жар растекался волнами по всему телу. Мышцы живота напряглись, груди…
Да что же такое с ней происходит?
Впрочем, ответ Ева знала. Знала, потому что росла в реальном мире. Просто раньше с ней ничего такого не случалось.
– Ты не расслабилась, – негромко сказал он.
– Нет. – Но и останавливать его не хотелось. – Знаешь… ты вовсе не помогаешь мне.
– Да и себе тоже. – Его пальцы продолжали мять, давить, растирать. – Но и удержаться не могу. Мне так хочется прикасаться к тебе… даже если больно. – Джон шумно выдохнул и опустил руки. – Не думал, что такое случится. И не хотел. Хотя… Нет, черт возьми, хотел. Хотел трогать тебя, хотел… С самой первой секунды, как увидел тебя на ступеньках. – Он со вздохом опустился на стул. – Извини. Не знал, что ты…
Не знал, что она так отзовется на его прикосновение? Она и сама этого не знала. Желание не пришло, оно обрушилось, ударило молнией. Опалило, растопило, выжгло все прочее. И ему невозможно было противиться. Ева не хотела этого, не ждала и теперь инстинктивно пыталась не думать о том, что оно означает.
– Все в порядке. Я не… Ничего ведь и не случилось.
– Не случилось? Черта с два. – Джон Галло отвел глаза. – Я пытаюсь разобраться, в чем дело… решить, как быть дальше. Послушай. Я, конечно, не святой, но на каждую встречную не бросаюсь. А вот сегодня… такой сумасшедший вечер. Обычно я в чужие заварушки не вмешиваюсь, но сегодня не удержался. Не мог смотреть, как они над тобой издеваются. И от тебя не мог глаз отвести.