СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
– Это фальшивые деньги... – буркнула я с плохо скрываемым превосходством над ребенком. – Таких не бывает... Это от игры...
– Я понимаю... – всхлипнула она. – Большая Игра... Я же видела, что на тебя охотятся...
Я подумала, что эти бумажки надо быстрей сжечь, чтоб никого не вводить в соблазн.
И тут я увидела в окне ту самую медсестру в окне. Только теперь она была в другом халате, отдавала приказания, все бегали и суетились. На мгновение я уловила ее взгляд сейчас – чудовищной властности взор, гордый, прекрасный разворот головы, ощущение
– Странная медсестра какая-то, – задумчиво сказала я, приобняв принцессу за плечи перед собой, чтоб она ничего не сперла. Малая тоже смотрела на медсестру заворожено.
– Какая медсестра? – подозрительно спросила подошедшая старая нянечка, выносившая какой-то мешок на улицу.
– Вон та женщина, – сказали мы одновременно с принцессой, одновременно же показав на нее рукой. И обе засмеялись этим.
– Да вы что, с ума сошли, – каким-то странным оборвавшимся голосом спросила нянечка. – Какая это вам медсестра!
Медсестра снова обернулась в окне, и снова меня резанул по душе прекрасный взгляд Мастера.
– Кто это? – удивилась я. – Ведь это моя медсестра... Она мне написала, успокаивала...
И я вдруг вспомнила, как видела ее по телевизору, только почему-то она шла в окружении тысяч людей в Америке, и стотысячная толпа ревела от восторга, стараясь хоть увидеть ее.
– Это кардиохирург мировой славы Любовь Федоровна, ученица знаменитого Амосова; Мастер, которых нет... – тихо сказал подошедший сзади человек, в котором я узнала тоже знаменитого врача. – Ее благодарят ежедневно в молитвах тысячи за спасение, а знают всюду... Она могла бы получать миллионы за некоторые операции, ибо они неповторимы... Но она всех оперирует бесплатно... Из принципа.
Он замолчал.
– Она начальник нашей больницы... – он снова помолчал. – И ходит так... Как оборванка... Все же она иногда оперирует иностранцев за деньги, чтоб иметь возможность оплачивать операции на сердце простым людям... И содержать эту больницу... Иногда она сама оперирует и раненных, в сложных случаях то есть... Но сейчас, несмотря на все старания, государственная больница оказалась в минусе и даже в долгах... На нас наехали... И требуют долг с нее... И мы не знаем, где взять деньги немедленно. Многое она уже достала, многое взяла в долг... Все врачи дают, что можно, но осталось еще триста тысяч...
Я тяжело вздохнула. И коснулась рукой тех денег, которые мне, не глядя, отстегнул идиот, спешащий на встречу с президентом... Словно рок какой-то... Ну, манто стоило десять тысяч долларов, а он второй раз дал на магазин... Я никогда таких денег и не держала. Не будет у меня магазина. Я снова становилась нищей.
Это были сотенные купюры.
– Мама, там как раз три тысячи штук... – поняв, сказала принцесса. – Три квадратных пачки.
Я отдала сверток врачу.
– Немедленно отнесите ей! – как-то жестко, безжалостно и властно, словно совсем на себя не похоже, стараясь не думать, чего лишаюсь, сказала я. – Пусть она откроет сверток немедленно. И скажите ей, что это честные деньги...
Тот ничего не понял.
– Немедленно! Пусть она развернет их при мне.
Он замялся, но мой тон был слишком жесток, и он как-то подчинился.
Бог дал, Бог взял. И, я подозреваю, и дали деньги мне для того же.
Через какое-то мгновение я увидела, как она там внутри наверху у окна разворачивает бумагу, а потом окно открылось.
Она появилась в окне.
– Немедленно уезжай, слышишь! Немедленно! – с каким-то надрывом безжалостно крикнула она мне разозлено. Словно говорила мне “ты”, а не ругала. Таким тоном она могла ругать давнюю подругу. Она кричала. – И чтоб я тебя больше не видела, не видела!!!
Она явно злилась и сердилась за что-то на меня.
А я то думала, что она меня любит – вздохнула я. Почему-то стало обидно, не знаю сама. Ведь я ее видела всего лишь мгновение, когда она меня утешала. А мне показалось, что она меня любит. Так обидно и горько мне стало, просто ужас. Еще один человек меня предал.
Я резко села в машину, и резко выехала прочь, не оглядываясь. Ребенок не успел вскочить и отчаянно, с безумным лицом, топал за машиной, пока безнадежно не отстал с выражением безумного горя.
За спиной с другой стороны въезда в больницу ворвались машины с мигалками. Снова выбегали и топали люди. Опять привезли больных – подумала я. Денег нет, а такая оперативность!
А вот принцессу было жалко. Она так бежала за машиной. Ее фигурка была такая тоненькая и жалкая, так стремилась отчаянно догнать, я чуть не заплакала тогда. Слава Богу, все кончилось, когда я вырулила на проспект. Стоя у светофора я всплакнула.
– А она вовремя тебя предупредила, – сказала Принцесса сзади.
Я подпрыгнула.
– Ты здесь? – в шоке спросила я.
– Еще бы я тебя покинула после того, как, наконец, нашла... – хмыкнула она, пожирая шоколад и балык из сумки.
– Но ты же бежала сзади!
– Недолго.
– Но ты же маленькая! Ты не могла догнать!
– Там узкая щель, – согласилась она, – как раз для маленькой. Если через дворы идти напрямик, то три шага, пока ты ехала в объезд и застряла на перекрестке. Ты не закрываешь двери кнопкой!
Она облизала пальцы.
– Я отвезу тебя домой! – пригрозила я.
– Там никого нет, и в холодильнике тоже.
– Опять врешь?
– Не-а... Отца я не видела год, тебя я не видела до сегодняшнего дня, а бабушка в реанимации...
– Ты довела?
– Угу... – кивнула она, а потом спохватилась. – Да ты что, она сама упала!
– А почему отец тебя не забрал?
– А почему я тебя обнаружила только случайно сегодня? – хмыкнула она. – Наверное, это оттого, что вы меня очень любите...
– Сегодня вокруг меня слишком опасно... – вспомнила я бандитов. – Тебе лучше быть подальше от меня...