Субъект. Часть первая
Шрифт:
Желудок съежился при виде визжащих на карусели людей. Уже было отвернувшись, я успел уловить краем глаза среди длиннющей очереди к аттракциону точеный очерк породистого женского лика. Лихо запрокинутая набок челка, надменный прищур, будто вызывающе вздернутые брови так и подначивали меня остаться и испытать судьбу еще раз. Тем более рядом с ней не ошивалось никого, кого на первый взгляд можно было бы счесть за ухажера. Она стояла, расслабленно выпятив бедро и самодостаточно водя пальцами по экрану своего смартфона.
Решившись, я встал в конец очереди. Если нам не суждено с ней пересечься даже просто беглыми взглядами,
Возможно, это было игрой воображения, но, как мне показалось, кассирша неодобрительно рассматривала меня, копошилась с выдачей талона дольше, чем с остальными, да и вообще отдала мне его как будто неохотно.
5
Рефлексия – психол. Размышление о своем психическом состоянии, анализ своих переживаний. Грубо говоря, самокопание.
Взяв клочок бумажки, я привычно суммировал на ней все цифры регистрационного номера, даты выдачи, а вслед за ним – и те цифры, что составляли полученное число. Не то. Компульсивно перемножив их и снова сложив цифры, я опять получил нечто посредственное. В момент, когда я нервозно выявлял процентное соотношение между произведением и их суммой, приглашающе заверещал сигнал, призывающий занять свои места на карусели. Цифры сегодня мне не улыбались. Рассерженно сунув запрограммировавший меня на неудачу талон в карман, я поторопился занять место неподалеку с этой девушкой. Втиснув свой зад в сидушку прямо за ней, я педантично закрепил на поясе ремень и стал неторопливо изучать вырез блузки на ее уже успевшей чуть загореть спине.
Механизм пришел в действие, ноги удалялись от земли, все выше и выше. Желудок недовольно сжался, меня уже начало слегка мутить. Походу зря я все это затеял. Да и вообще, мысли то на самом деле невесомы, центробежная сила их не затронет, что, к сожалению, нельзя сказать про недавно съеденную лазанью.
Карусель набирала вращение, нарастал наклон, что отдалял всех нас от центра. Глаза невольно зажмурились. Черт, что я вообще здесь делал… Я старался не смотреть на то, что не вращалось по отношению ко мне. Цепь, в которую вцепился рукой, легонько дрогнула. Я перевел на нее свой мутный взгляд, и в легкие стал закрадываться крик. Одно из звеньев, что как назло находилось в зоне недосягаемости для пальцев, решило пойти против системы, став незамкнутым, и расстояние между его разомкнутыми концами неумолимо росло…
Не успел я подумать, в каком же нелепом свете я предстану перед этой незнакомкой, как меня тряхнуло, мир в глазах перевернулся, и, какое-то время продержавшись на одном лишь ремне, я вылетел из него, полностью дезориентированный, без возможности хотя бы сгруппироваться. Падение на землю было жестким и внезапным и, кажется, прямиком на голову.
Глава 3. Изнанка
Свистящие над моей головой скамейки замедлялись, карусель с аварийной спешностью
– Живой?! – гаркнул почти в самое ухо какой-то мужик, подхватив меня за локти, дабы придать неустойчивое вертикальное положение. – Сколько пальцев видишь? – предложил угадать он, сунув мне чуть ли не в нос волосатую пятерню.
Прежде всего, в глаза бросилось даже не количество оттопыренных пальцев, а щербатые выемки на них и крупные, забившиеся грязью поры. Вряд ли в его профессии нет места тяжелому физическому труду. Это и оправдывает всю его медвежью грацию.
– Четыре, – пробормотал я, приглядываясь к непонятным струйкам, что стекали по его пальцам. Вопреки гравитации, они не задерживались на сгибе запястья, а уходили вглубь по руке дальше, прямо в рукав.
– Имя-то свое помнишь?
– Да.
– Сам до дома дойдешь аль скорую вызвать?
– Нет, нет, все в порядке, – передернувшись, возразил я. – Сейчас оклемаюсь.
– Ну, смотри сам, – окинув меня напоследок беспокойным взглядом, он двинул по своим делам дальше, протолкав дорогу среди зевак, что столпились вокруг, путаясь в своих смартфонах. Я смотрел вслед, вглядываясь в течение струек по его телу, количество которых росло, а видимость обретала все большую и большую четкость.
Зажмурившись и помассировав веки, я заострил внимание на этих струйках, которые теперь уже были везде, как мелкий, липкий дождь, отчего допущение об их галлюциногенном происхождении рассыпалось в прах. Впрочем, эта загадочная субстанция существовала не только в виде струек, а также в виде целых ручейков, ярко брезжащих гейзеров и даже неподвижных мутных вод сточной канавы – в зависимости от объекта, в котором она наличествовала. В зависимости от его формы или ее отсутствия. В зависимости от агрегатной принадлежности, размера и наполняющей его начинки, будь то влага, люминесцентным зноем растекающаяся в промерзшем слое почвы, или же подмаргивающий четко очерченной тенью карбюратор, скрытый под капотом проехавшего мимо грузовика с мороженым.
Невидимые доселе механизмы в недрах автомобиля, аттракционов, кассовых аппаратов, смартофонов в руках и фонарных столбов беззаветно выдавали свое местонахождение с механическими потрохами и принципом их действия в общих чертах, излучая это непонятное, не подверженное гравитации, затенению и прочим преградам свечение, характер и направление которого менялись каждый момент. Сам мир будто дышал светом, вспотевая моментально рассеивающейся испариной, на асфальте некоторое время оставались блики от только что ступивших по нему подошв, само пространство скукоживалось от гуляющего в нем ветра подобно гладкомышечной ткани проголодавшегося желудка.
Я тряхнул головой, смахивая наваждение. Ну не мог же я, в самом деле, столь безошибочно угадывать местоположение запчастей, да и в целом анатомию навороченной и незнакомой мне техники. Неужто я в самом деле все видел насквозь?!
Закрыв лицо руками, я спохватился, что все равно продолжаю наблюдать светящиеся контуры и абрисы окружающих вещей, что вырисовывались в полноценный, хоть и лишенный красок ландшафт. Да, красок не было, однако он многократно превосходил по своему охвату угол обзора моих глаз, это было сродни панорамному ландшафту. Все триста шестьдесят градусов.