Суд и ошибка
Шрифт:
— Я буду так краток, насколько это возможно, — посулил мистер Бэрнс и вскинул глаза к потолку, словно в поисках вдохновения. — С позволения суда я попробую объединить множество вопросов в одно целое… Итак, предположим, что вы никогда не стреляли в эту женщину: она была мертва, когда вы нашли ее, но из дружеских чувств к семье Фарроуэй решились взять на себя ответственность за это преступление, зная, что, каким бы ни был приговор, вы вряд ли доживете до его исполнения…
Мистер Тодхантер сделал попытку что-то сказать, лицо его приняло ужасающий бледно-зеленый оттенок, ладонь взлетела к груди,
Весь зал кинулся к нему.
Глава 17
Нет, на свидетельской трибуне мистер Тодхантер не умер.
Минуту-другую спустя он очнулся и принялся недовольно отмахиваться от тех, кто пытался помочь ему. Тем не менее судья настоял на получасовом перерыве, чтобы дать ему время прийти в себя, и двое могучих полицейских, несмотря на его громкие протесты, вынесли мистера Тодхантера из зала, а в арьергарде нервозно приплясывал его врач, не пропустивший ни одного заседания.
— Ну, на этот раз вас спасло чудо, — заметил он откровенно, осмотрев пациента в просторной пустой комнате, непонятно для чего в здании суда предназначенной. — Что это вас так взволновало?
Распростертый, сколько ни протестуй, на простом, на козлах, столе, на подложенном под голову пальто врача, мистер Тодхантер слабо усмехнулся.
— То, чего я с самого начала боялся. Видите ли, я вполне могу доказать, что собирался убить эту женщину, если такие вещи вообще доказуемы, и, уж конечно, могу доказать, что был у нее в тот вечер. Но доказать, что это я ее и убил, я не вижу ни малейшего способа. И старина Приттибой его не видит, и Читтервик, и Фуллер — никто! Черт меня дернул, дурака, выбросить пулю, — но что сделано, то сделано. И вот — разве вы не видите? — одним-единственным вопросом этот умник разрушил все, что так тщательно выстраивал Приттибой! Я чертовски боюсь, что болваны-присяжные вспомнят о презумпции невиновности и решат, что я неподсуден. Или, если этого не произойдет, полиция воспользуется поводом и засадит Палмера в тюрьму по гроб жизни! Чертовски досадно!
— Хорошо-хорошо, только успокойтесь. Я вообще в толк не возьму, с чего вам понадобилось ввязаться в это убийство, — проворчал врач. — Вы же всегда были приличным малым, Тодхантер. Подумали бы, сколько хлопот вы мне доставляете!
— Больше мне думать не о чем, как о вас! — огрызнулся мистер Тодхантер.
— Ну, тогда о других — им тоже несладко пришлось, — согласился доктор, пряча довольную улыбку. Мистер Тодхантер реагировал на раздражители даже лучше, чем можно было надеяться. Малейший пинок под зад, фигурально говоря, действовал на него как возбуждающее средство.
Так прошло полчаса, и мистера Тодхантера, под прежние жалобы на бесправие, внесли в зал. Чувствовал он себя неплохо и с облегчением думал о том, что худшее уже позади.
Мистер Бэрнс чинно принес извинения за то, что причинил страдания подсудимому.
Мистер Тодхантер вежливо ответил, что это пустяки.
Судья осведомился, в силах ли мистер Тодхантер отвечать на вопросы.
Мистер Тодхантер высказался в том смысле, что не только в силах, но и рвется в бой.
Мистер Бэрнс снова уставился в потолок.
— Начнем с того, что вы так
— Разумеется, — с решительностью ответил мистер Тодхантер. — Все ваши предположения я могу отвести как беспочвенные.
— Вы не принимаете их?
— Я утверждаю, что они не соответствуют действительности.
— И тем не менее они вас, так сказать, выбили из колеи?
— Да.
— Не могли бы вы объяснить почему? — осведомился мистер Бэрнс, осматривая потолок с таким очевидным интересом, словно обнаружил деталь лепнины, которая в любой момент может оборваться и рухнуть на чью-нибудь высокопоставленную голову.
— Охотно воспользуюсь случаем, — жестко сказал мистер Тодхантер, — чтобы сразу снять все недопонимания. Дело в том, что я могу лишь утверждать, что именно я убил мисс Норвуд, но никак не в состоянии доказать, что это мой палец нажал курок… преднамеренно или нет. И если меня что-то выбило из колеи, так это мысль, что такой ничтожной лазейкой могут воспользоваться те, кто допустил грубый просчет и теперь, чтобы сохранить лицо, держит в тюрьме невиновного!
Зал ахнул. В этом была удаль — признать свое слабое место и истрактовать его в свою пользу. Сэр Эрнест нахмурился. Случалось, присяжные отдавали удали должное, но чаще все-таки не отдавали. Лицо судьи выражало сомнение, не слишком ли подсудимый злоупотребляет речами. Лишь мистера Бэрнса по-прежнему интересовало только и исключительно состояние потолка.
— Почему же вы не обратились в полицию и не сознались в своем преступлении сразу после убийства?
— Я не видел в этом резона.
— Предпочли дождаться, когда обвинение предъявят невиновному?
— Мне и в голову не пришло, что кого-нибудь обвинят.
— Но вы же знали, что полиция предпримет расследование?
— Что предпримет — знал, но не предполагал, что допустит ошибку.
— А не думали вы о том, что под подозрение в первую очередь попадут те, у кого имелись мотивы более явные, чем у вас?
— Нет, не думал. Я вообще постарался выбросить эту историю из головы.
— И отправились в вояж?
— Да.
— С какой целью?
— Мне хотелось побывать в Японии… перед смертью.
— Значит, вам важнее было увидеть Японию, нежели остаться здесь и лицом к лицу встретить последствия своего поступка?
— Никаких последствий я не ожидал. — Мистеру Тодхантеру хотелось вытереть лоб, но он боялся, что этот жест будет истолкован как симптом приближающегося обморока.
— А не было ли так, что вы отправились путешествовать, чувствуя облегчение, что убийство, которое вы задумали, совершил кто-то другой, и можно с чистой совестью любоваться красотами Японии?
— Разумеется, нет.
— И совесть вас не мучила?
— Ни в малейшей степени. Мой… хм… поступок не назовешь рядовым, но я все-таки убежден, что по своим последствиям он исключительно благотворен.
— Мне бы не хотелось ограничивать вашу свободу, мистер Тодхантер, но, право же, вынужден напомнить, что свидетелям полагается отвечать на вопросы, а не произносить речи.
— Прошу меня извинить.
— Ну что вы… Итак, только услышав об аресте Палмера, вы решили, что пора признаться в содеянном?