Суд Рейнмена
Шрифт:
– Правильный вариант – первый! — ответила Синдия. — вы, наверное, хорошо знаете женщин.
– Узнал, пока жил с мамой и сестрой. Да ещё к нам часто приходили в гости мамины подруги, очень изысканные дамы, конечно, не кривляки вроде мамы Ивана Подушкина , но очень кокетливые. Я за ними долго наблюдал, ведь я писатель, а писатели должны быть наблюдательными!
– А давно вы начали писать? — спросила Синдия.
– В первом классе, — ответил Павел и раздавил окурок в пепельнице. И только тут Синдия рассмот-рела соседа как следует. Павел сегодня был бледен какой-то нездоровой бледностью, веки припухли, ак-куратный раньше пучок волос на макушке сейчас выглядит каким-то растрёпанным, чёрные мешковатые джинсы и такая же рубашка выглядят такими помятыми,
– Начал сочинять истории про мальчика Петю и его собаку, — продолжал Павел, — записывал их, потом, наверное, в пятом или шестом классе, перешёл к фантастическим повестям, а потом постепенно перешёл на детективы. Помню, мама всё говорила мне, что я только зря гроблю бумагу и своё здоровье, но теперь, когда я оплачиваю большую часть её счетов, издаю уже тринадцатую книгу, подписал кон-тракт на пять книг в год с одним из центральных издательств СНГ и попал в пятёрку самых рейтинговых авторов, мама уже так не считает!
Внезапно Павел поморщился:
– Зря я так язвлю. Вообще-то у нас с мамой хорошие отношения. Я вас ещё не замучил своими вос-поминаниями? Вы же, наверное, зачем-то пришли, а я тут разговорился, как на пресс-конференции!
– Я уверена, что ваша мама хочет вам и Арине добра, — ответила Синдия.
– Так и есть, — Павел жонглировал зажигалкой, отбивая её ребром ладони.
– Я хотела вас спросить, какую противоугонную систему лучше поставить на машину, — сказала Синдия после минутной паузы, — чтобы она гарантировала безопасность.
– В салоне «Ваш друг автомобиль» на улице Причальной самый лучший выбор, — ответил Павел. — Я сам туда частенько катаюсь. А что? Проблемы с вашей машиной?
– Да, проблемы, — Синдия достала пачку «Собрания» с ментолом. — Её чуть не угнали сегодня.
– Как?! — выронил зажигалку Павел.
Синдия рассказала о случившейся истории. Услышав о бесславном провале неуловимого вора, Па-вел хохотал до изнеможения:
– Ой, смехота! Кот цапнул его за руку?! Ай да котик, настоящий тигр! А Бумер-то из себя строил та-кого крутого парня, хвастался как-то в «Ананасе», что может хоть у губернатора тачку угнать и ничего его не остановит! Всё, теперь лет десять будет кататься только на «бобике» в зону и на поселение! пока-жете мне своего крутого котика?
– Непременно. Кстати, его зовут Джеймс.
– Неплохо. Честно говоря, обычные клички, такие, как Васька, Мурзик или Барсик уже приелись.
– Джеймсом звали моего деда по отцовской линии.
– У него были иностранные корни?
– Он был американцем, работал в посольстве в Москве и познакомился с одной московской студент-кой… Жениться он не смог, шёл 1937 год… Потом родился мой отец. Когда ему было 19 лет, мать рас-сказала ему о его происхождении, и с тех пор он очень интересовался Америкой, и передал этот интерес генетически, наверное, и мне.
Павел перегнулся через столик, взял её ладонь двумя руками и торжественно произнёс:
– Позвольте пожать вам руку, как одному из немногих уцелевших нормальных людей, которые не заразились массовым помешательством под кодовым названием «Америка — дрянь». Честно говоря, эти полоумные шовинисты меня уже достали.
– Меня тоже. Я не могу понять, почему во все времена все кому не лень норовят облаять США и свалить на них все грехи!
– Завидуют их благосостоянию, кинокультуре, техническому развитию, здоровью нации, оптимизму, патриотизму! — ответил Павел. — Лучше бы завидовали их силе воли, трудолюбию, аккуратности! 95 % взрослых американцев работают так, как нашим квасным патриотам и не снилось, любят и хорошо знают свою работу и выполняют её на совесть, а не просто мух линейкой шлёпают на рабочем месте! Они серь-ёзно относятся к своему здоровью, не опиваются пивом, не трескают бочками водку, не нюхают клей, и потому они здоровее нас! Американец никогда не швырнёт бутылку на тротуар потому, что его за это оштрафуют на 50 долларов или даже могут арестовать! Американец в день получки не нагрузится с при-ятелями в баре
– Ещё можно позавидовать их любви к родине, — ответила Синдия. — кое-кто смеётся над этой их чертой, но… Они так трепетно относятся к своей истории, праздникам и любят свою страну не за то, при-бавили им или нет жалованье, а потому, что это — их родина, и это вовсе не смешно, а достойно уваже-ния. Я слышала, что на Олимпиаде некоторые американские болельщики от избытка чувств плачут, когда поднимается флаг США. Да, они любят родину и охотно работают на неё, и в этом сила их страны. Ду-маю, если бы и мы так же полюбили свою родину и захотели реально приносить ей пользу, то, думаю, не были бы на одном из последних мест в мире по уровню благосостояния. Наша проблема в том, что неко-торые люди у нас вроде и знают, что надо делать, но предпочитают разглагольствовать впустую и ждать, что кто-то это сделает за них, что в их подъезд придёт с совком губернатор Региона и подметёт за ними их мусор!.. Странно, Павел, но вы рассуждали только что совсем как мой отец. Он всё же был наполовину американец, а вы…
– Я три раза был в Штатах, общался с американцами и поэтому могу обосновать своё мнение: вся эта лажа насчёт того, что американцы — тупые агрессоры, сказочки для дебилов, верящих, что СМИ, анали-тические передачи и Дарья Донцова — истина в последней инстанции! — припечатал Павел и гневно фыркнул, стукнув ребром ладони по столу:
– Вьетнам! Ирак! Югославия! Афганистан! Всякое лыко в строку ставят, всю грязь норовят на США перелить! И забывают о зверствах Вьетконга, об истреблении косовских албанцев под носом у мирно бездействующего президента, о том, что до 2001 года «Аль-Каида» из Афганистана полмира в крови уто-пила, а в Ираке народ жил в поганых глиняных хижинах, а президент отгрохал себе 45 дворцов с золоты-ми унитазами! На простой толчок ему, видите ли, ходить влом! А его сынки? Концлагерь под землёй уст-роили, держали там, в плену женщин, насиловали их, измывались и убивали, и это наплевать? Не надо было вмешиваться? Пусть бы они ещё тысячу женщин там замучили?! — Павел взвился с кресла и, рас-паляясь, забегал по гостиной. — Да уже давно надо было бы с этой семейкой разобраться! Отец тиран, сыновья — насильники, которых в любой нашей зоне сразу бы под шконки определили! И их жалеют! Не их жертв, не тех людей, которых они в могилу свели, а их! Похоже, эти ненавистники Америки и чёрта лысого пожалели бы, если бы американцы ему решили рога отбить!.. Извините, что-то я раскипятился на ровном месте, — Павел сел, всё ещё бледный, в испарине, потирая грудь ладонью, и пояснил:
– Упал с брусьев в спортзале, синяк теперь страшенный, и по временам так болит, гад! Вроде я хо-рошо натренирован, а тут вдруг… Грохнулся, как какой-то размазня! — невесело рассмеялся парень, бо-лезненно морщась и потирая левое подреберье.
– А вы уверены, что у вас всё цело? — обеспокоено спросила Синдия. — надо бы сделать рентген, проверить грудную клетку!
– Всё в порядке, я знаю, — вытянул перед собой руки Павел. — Эх, всё-таки эпизод с вашим котом и угонщиком такой крутой, что я бы его в новую книжку вставил. Улёт, как говорит Аришка. Вы не возра-жаете, если я использую эту историю для будущей книги?
– Будет очень забавно прочитать о своём приключении в вашем романе, — ответила Синдия. — только, пожалуйста, никакой прозрачности.
– Естественно, сам знаю, я ведь не в первый раз пишу по материалам реальных событий, — заверил Павел. — Имена и место происшествия изменю до неузнаваемости и подарю вам книгу с автографом: «В благодарность за соавторство!». Я уже даже представил себе, как раскручу этот эпизод…
– Соавторство? Но я же всего лишь рассказала вам о Джеймсе!