Суд
Шрифт:
Семеняк молчал и лихорадочно думал, к чему тогда этот человек замутил вокруг него всю эту историю, он все-таки знал, что зря такое не делают и что человеку этому что-то от него нужно…
Гонтарь видел, что Семеняк вроде успокоился, и достал из кармана письмо:
— Вот тебе, кстати, письмишко от родственницы твоей… Плохо она живет. Я бы на твоем месте завтра же послал ей пятьдесят рублей, не меньше.
Семеняк взял письмо, ничему уже не удивляясь, Но уже и не опасаясь, как минуту назад.
На этом их
«Что же все-таки ему от меня надо?» — ломал голову Семеняк, понимая, что Гонтарь подкатился к нему не для того, чтобы угощать обедами или купить у него часы. Чутье подсказывало: тут должно пахнуть деньгами, Гонтарь из таких… Ладно, подождем — увидим.
На другой день Семеняк только пришел на службу, его вызвал Горяев и дал неожиданное поручение — любым способом реализовать путевку на Рижское взморье, так как его жена из-за болезни матери ехать с ним не может. Попросил реализовать путевку не в своем министерстве и разрешил взять за нее даже неполную цену.
Целый день он промучился с этой путевкой — никто не брал. Будь бы она на юг, забот бы не было, а на осеннее дождливое Рижское взморье никто не торопился.
Вечером, как они условились, встреча с Гонтарем, — может, он поможет сбыть эту проклятую путевку? В назначенный час Семеняк подобрал Гонтаря в свою машину возле магазина «Детский мир». Пока не выбрались с площади Дзержинского, молчали. Семеняк водил машину еще не очень уверенно, она у него то выходила из подчинения и рвалась вперед, то вдруг там, где не надо, останавливалась как вкопанная. В трудных местах он терялся, пережидал другие машины, на каждом повороте искал глазами объяснительные знаки. Гонтарь видел это и не начинал разговора.
— Тебе не нужна, случаем, путевка на Рижское взморье? — спросил Семеняк, когда на улице Горького они медленно двигались в плотном потоке машин. — Жена моего шефа не может с ним ехать. У нее мать больна. Горящую путевку он разрешил продать дешевле цены.
Гонтарь задумался и вдруг энергично спросил:
— Когда едет шеф?
— Я билет ему достал на поезд в пятницу.
— А можешь ты мне достать билет до Риги на воскресенье?
— Могу, конечно. Но путевку ты, что ли, берешь?
— Беру, беру…
Они остановились по просьбе Гонтаря возле елисеевского магазина — Гонтарь заплатил за путевку с 30-процентной скидкой и спрятал ее в карман.
— Постой тут минуточку, — попросил он, вылезая из машины.
Из будки телефона-автомата Гонтарь позвонил Сандалову:
— Игорек? Горячее дело возникло — будь готов в воскресенье уехать на Рижское взморье. Путевка у меня. Подробности вечером… Нет, не хочу и слушать. Готовься в воскресенье уехать… Всё.
Теперь Гонтарь предложил Семеняку ехать в ЦПКО в ресторан «Поплавок», там выступали цыгане. В пути он больше молчал, что-то обдумывал и, только когда подъезжали к парку, сказал весело:
— Дело, кажись, заваривается вкусно…
В ресторане их столик был на палубе, и первое время друзья с интересом наблюдали мчавшиеся по реке моторки, легко скользившие академические лодки.
Но вот Гонтарь отвалился на спинку кресла:
— А в вашем министерстве охотника на путевку не нашлось?
— Шеф просил продать не нашим.
— Ясненько, — усмехнулся Гонтарь.
Появилась наконец официантка, она приняла заказ и снова надолго пропала.
Гонтарь наклонился к Семеняку через стол и тихо спросил:
— Ты хочешь хорошо заработать?
— Кто же не хочет? — усмехнулся Семеняк.
— Не верти — хочешь или нет?
— Хочу, конечно! — рассмеялся Семеняк.
— Вот так и надо отвечать, — сердито проворчал Гонтарь и надолго замолчал, смотрел по сторонам, будто искал кого-то. И, не найдя, тяжело вздохнул.
Официантка принесла наконец закуску. Когда она ушла, Гонтарь снова спросил:
— Так, значит, хочешь ты хорошо заработать?
— Я же сказал — кто не хочет?
Гонтарю эти ответы в вопросительной форме не нравились, но он понимал, что у Семеняка это от волнения, он явно впервые идет в дело.
— Но ты учти: у нас социализм, и оплата, стало быть, по труду.
— А как же еще? — улыбнулся Семеняк.
— До чего же приятно толковать с понятливым, — съязвил Гонтарь. — Но вот беда — деньги будут большие, значит, и поработать придется не как на службе…
— Я работы не боюсь, — пробурчал Семеняк.
— А прокуратуры?
— Богу помолимся, — усмехнулся Семеняк.
— Так вот… Не тебе говорить, какой голод в стране на ваши всякие машины и запасные части. Я лично знаю председателей богатейших колхозов, Героев Соцтруда и даже депутатов, которые готовы платить десять тысяч за то, что и тысячи не стоит. Усекаешь, о чем речь?
— Вполне, — кивнул Семеняк.
— Значит, фокус состоит только в том, чтобы запасные части завернуть точно к тому председателю колхоза, который раскошелится. Можно так сделать?
— Трудно. Очень трудно.
— А твоему шефу решить такое легче?
— Захочет ли?
— Что значит — захочет, не захочет?
— А то и значит — не захочет, и я же ему не прикажу?
— Ну, а без него ты сделать можешь?
— Не знаю…
— Хорошо бы тебе все же знать… Вот что — давай для пробы сделаем один колхоз. Председатель там Герой Труда. От него будет заявка по всей форме.
— Заявка заявкой, а было бы хорошо, если бы он в некоторых наших кабинетах сам потряс своей золотой звездой.