Судьба Дворян Обыкновенных
Шрифт:
– Леди Софи, Вы не против сменить мрачную обстановку моего рабочего кабинета на что-нибудь более присущее случаю?
– стоило закрыться двери за телохранителем, спросил Горнер. Я с радостью согласилась, уцепилась за галантно предложенный локоть мужчины и проследовала за ним в гостиную. Смотрелись мы колоритно: миниатюрная я и гигант Горнер, которому из вежливости пришлось чуток сутулиться, чтобы мне было удобнее.
Гостиной оказалась большая, вытянутая в ширину светлая комната в зелёных тонах. Располагалась она дверь в дверь кабинета Горнера, и там же нашёлся второй телохранитель.
При нашем появлении коренастый
Гостиная на то гостиной и была, здесь одновременно могло разместиться человек двадцать, я так думаю. Два широких дивана с обивкой из кожи кремового цвета стояли друг напротив друга в центре комнаты, между ними притаился низкий резной столик. На левой стене два окна, закрытые тяжёлыми гардинами зеленого цвета, вдоль правой стены самая натуральная барная стойка, с высокими круглыми стульями и коллекцией разнообразных напитков. На противоположной от входа стене две неприметные двери, сливающиеся по цвету с цветом стен.
Горнер сразу направился к бару, достал из-под стойки бутылку из зачернённого стекла, сдул с неё пыль и продемонстрировал мне этикетку.
– "Чёрная роза", леди Софи. Цветок, столь же редкий своей красотой.
На этикетке действительно красовался названный цветок, искусно нарисованный чёрными чернилами на золотом фоне. Я подошла поближе, посмотрела, хмыкнула.
– Вы такой ценитель вина?
– Я говорил о Вашей красоте, леди Софи, - искусителем улыбнулся Горнер.
И попробуй такому не улыбнуться в ответ. Я кокетливо похлопала ресницами, и забралась на высокий стул с другой стороны стойки.
– Просто Софи.
– Как будет угодно.
Горнер открыл бутылку, разлил вино по бокалам. К этому времени подоспели слуги. Один, с красным от натуги лицом, тащил огромную вазу с фруктами, второй, словно великую ценность осторожно нёс трёхуровневую подставку с маленькими пироженками.
Расставив "закуски", слуги удалились, оставив нас с Горнером наедине.
Мы выпили по бокалу, пообщались на отвлеченные темы касательно скуки при дворе и моего появления в "Спящем драконе", Барб по новой наполнил бокалы и, словно благородный рыцарь, отправился к подставке с пирожными, добывать для меня сладость. Начальник гарнизона вёл себя достойно, ни намёка на пошлость, но вот взгляд... Взглядом он раздел меня раз двадцать.
Крошечные воздушные пирожные буквально таяли во рту. Я едва не застонала от удовольствия, как давно я их не ела! Горнер с выражением голодного кошака наблюдал за тем, как я ем, залпом выпил свой бокал, налил ещё...
– Барб, а давно вы возглавляете гарнизон Алгора?
– Пять лет, - с некоторым отвращением, проскользнувшим в глазах мужчины, ответил он.
– И как служба? Только честно.
– Скука смертная, - не моргнув глазом, признался начальник гарнизона.
Я задала ещё несколько провокационных вопросов, убеждаясь, что подлитый в вино "Джокер" Мадлен (подлила, пока Барб ходил за пирожными), начал действовать и перешла к сути. Времени было мало, всего десять минут, после чего Горнер отключится до утра. Барб, кажется, даже не понимал, что и кому говорит. Сидел, улыбался, иногда моргал.
– Вы возглавляете "Чёрные гильдии" Алгора?
– Да.
– Где вещь, которую вы забрали у Мадлен и Димитрия?
– У меня в кабинете, в левой тумбе стола. Третий ящик сверху.
– Вы можете сходить за ней и принести мне?
– Да, - произнёс Барб и, резко поднявшись из-за стола, ломаной походкой направился к двери.
Мне было страшно, меня всю трясло, руки ходили ходуном, сердце бухало о рёбра, грозясь выпрыгнуть из груди. Времени было мало. Вдруг Горнер не успеет вернуться? Вдруг его телохранители что-нибудь заподозрят? Что было бы начни я задавать вопросы, а "Джокер" не подействуй?
Подействовал, телохранители ничего не заподозрили, а Горнер спокойно вернулся, подошёл ко мне и замер, смотря с абсолютным безразличием мимо.
Я нервным движением забрала шкатулку из рук мужчины и прижала к груди. Шкатулка весила килограмма два, но размерами была чуть больше моей ладони. И что делать дальше? Вот сейчас Барб отрубится...
Что делать?
Для начала - не паниковать!
– приказала я себе, отставила шкатулку на стойку, и стрелой метнулась к дверям. За левой обнаружилась большая ванная с позолоченными краниками, за правой - спальня с кроватью, ничем не уступающей той, в борделе. Сюда я Горнера и послала.
Барб не дошёл до кровати пяти метров, рухнул на пол, как подкошенный. Хорошо, высокий ворс ковра приглушил звук падения тела.
Рассказ, как раздевала начальника гарнизона и втаскивала его бесчувственное тело на кровать, пожалуй, пропущу, это был худший час в моей жизни...
– А я бы послушал, - влез в повествование Виктор. Я ожгла парня злым взглядом.
Виктор, Мадлен и жутко мрачный Димитрий сидели в кабинете хозяйки борделя и слушали о моих вчерашних похождениях. На рассказе настоял Виктор, собрал всех в кабинете тоже он. При этом маг не выглядел сердитым, по-моему, ему просто было интересно.
– Не смущай девочку, - вступилась за меня Мадлен.
– Она отлично справилась.
Виктор надменно вскинул бровь и, таким взглядом посмотрел на блондинку, казалось, она должна была тут же вспыхнуть как пучок сухой соломы, но Мадлен, словно не заметила этого.
– Так мне продолжать?
– поёрзав в кресле, осторожно спросила я. Смотрела при этом на Виктора.
– Хватит.
– Вставая из кресла, отрезал маг.
– Дальше я могу догадаться сам. Мадлен, Дим...
– парень повернулся в их сторону - они вместе сидели на тахте, в то время как Виктор устроился за столом блондинки, а я в том самом кресле с подлокотниками в виде русалок.
– Рад был с вами познакомиться. И спасибо за гостеприимство.
– Уже уходишь?
– спросила Мадлен. Без радости, без грусти, совершенно равнодушным тоном.
– Дела, - развёл руками маг.
– А я?
Виктор посмотрел на меня с какой-то грустинкой во взгляде. Вообще, после того поцелуя через окно, он стал вести себя со мной иначе. Терпеливее, заботливее.
– А тебе нужно особое приглашение?
(Виктор)
– Лис. Слышишь? Лиса!
– А? Что?
– встрепенулась девушка. Закрутила головой по сторонам, и почему-то с удивлением посмотрела на меня.