Судьба Дворян Обыкновенных
Шрифт:
В дилижанс мы сели одними из первых, в заднюю пассажирскую секцию. Лиса сразу заняла место у окна, желая любоваться красотами природы, я предпочёл сидеть в глубине салона. Погода в последние дни стояла пасмурная, пыли быть не должно, но вот попасть колесом в какую-нибудь лужу, реально.
Дилижанс, как и полагается, был большим и не поворотливым: на десять сантиметров шире стандартных карет, и вытянут в длину двух телег, если их поставить друг за другом, имел три секции: заднюю пассажирскую, среднюю, и соответственно переднюю, - каждая со своим отдельным входом - узкой дверкой без окон.
В каждой секции друг напротив
Снаружи дилижанс казался старым облезлым драндулетом, я даже на секунду опешил, увидев этот пережиток древности. Внутри же всё более чем пристойно: стены, потолок и пол покрыты толстым слоем лака, сидения обтянуты тёмной, чуть потёртой кожей, на окошках чёрные шторки от солнца, если пассажиру придёт в голову вздремнуть среди бела дня. Дилижанс по-старчески поскрипывал, лениво ворочался, и ворчал, как древний реликтовый зверь. Внутри пахло табаком, ванилью и откуда-то издалека пробивался запах пива. Недалеко располагалась таверна, пивом могло тянуть оттуда.
Вещи пассажиров ехали в просторном "багажном" отделении, там же перевозилась почта и прочие грузы, если места не хватало, вещи закрепляли на крыше. Внутри салона без стеснения и прочих неудобств могли легко путешествовать сразу десять человек. При желании могло набиться и больше. В тесноте, как говориться...
Тянули такую махину шесть тяжеловесов: огромных, холёных, с заплетёнными в косички гривами и хвостами.
Незадолго до времени отправления в дилижанс начали садиться пассажиры: вежливая престарелая семейная пара - сразу видно представители купеческого сословия, сели они напротив нас; двое молодых дворян, нахальных и шумных; совсем молоденькая девушка со своей няней, которая смотрела на всех мужчин атакующим ястребом - эта четвёрка заняла среднюю пассажирскую секцию. Потом няня передумала и пересела в переднюю секцию, в которой стоял только один диван, лицом по направлению движения. В самом конце, в секцию дворян, подсел какой-то клерк из ратуши с пухлым портфелем, был он молчалив и угрюм.
Колокол отбил шестой удар, дилижанс постоял ещё десяток секунд, дожидаясь запоздалых пассажиров - одно место оставалось свободным, щёлкнул кнут кучера, заржали лошади, и мы медленно тронулись с места. До Северных ворот оставалось проехать метров двести. Это расстояние лошади проделают шагом, а потом перейдут на привычный укороченный галоп, в темпе которого они могут скакать по несколько часов.
Лиса, словно маленький любопытный ребенок пялилась в окно, я откинулся на спинку сидения и закрыл глаза, решив немного подремать. Дворянчики тоже притихли, после того, как на них шикнула нянька девчонки: зажала своей подопечной уши, повернулась к парням лицом и так шикнула...
Пожилой купец завистливо цокнул языком, его жена осуждающе закачала головой, Лиса покраснела, а я сделал вид, что сплю.
Дорога до столицы обещала быть не скучной.
– Сто-о-ой! Пру-у! Тормози!
– неожиданно заорали снаружи. Дилижанс остановился, пассажиры устремились к окнам, всем была интересна причина задержки. Я "проснулся" и тоже выглянул в окно.
Стоим рядом с воротами - с моего места отлично видна караулка. На секунду в окошке мелькнула голова в форменной кепке, послышался недовольный голос одного из кучеров, ему ответили холодно и зло. Кучер заткнулся, и тут же рывком открылась дверь передней секции. В салон заглянул стражник, на глазах которого были надеты огромные круглые очки, делающие его похожим на стрекозу, отсмотрел няню с девочкой, закрывал дверь и перешёл к следующей секции.
Дошла очередь и до нас. Открылась дверь, снова заглянул стражник, осмотрелся, почему-то задержав взгляд на Лисе, после чего закрыл дверь. Вся процедура досмотра заняла не больше минуты.
Ну, задержал взгляд и задержал, вроде что такого? Воробушек хоть и худющая, но симпатичная, тем более в костюме, который ей "подарила" Мадлен, девушка смотрелась потрясающе. Однако внутри меня всё вздыбилось, сердце бешено заколотилось.
– Виктор?
– испуганно позвала Лиса.
– Всё нормально, - отмахнулся я.
– Ты резко побледнел, - не отступалась девушка.
– Что-то случилось?
Ответить я не успел. Дверь снова резко открылась, словно её хотели сорвать с петель, в секцию заглянул стражник в чине капитана, мельком оглядел всех, и сосредоточил своё внимание на моей спутнице.
– Леди, прошу Вас выйти из дилижанса, - глухо, но вежливо попросил начальник смены.
Лиса недоумевающе захлопала ресницами, удивлённо посмотрела на стражника, потом на меня. Я кивком головы указал на дверь, мол, исполняй. Лиса нахмурилась, но с места не сдвинулась.
– Леди, пожалуйста, - ещё раз попросил капитан. В голосе его прорезалось нетерпение и угроза.
Я поднялся с места. Капитан напрягся и отпрянул назад. Пришлось выставить перед собой пустые руки и представиться, дабы в меня не полетело какое-нибудь оглушающее заклинание из жезла, который держал один из стражников, стоящий сбоку от двери:
– Я маг. Путешествую вместе с этой девушкой. В чём её обвиняют?
– В таком случае, господин маг, Вам тоже придётся покинуть экипаж, - произнёс начальник смены. Теперь угроза исходила не только от капитана, ей буквально воняло в воздухе, а в навершении магического жезла заплясали крошечные искры.
– Виктор, - испуганно пискнула Лиса у меня за спиной.
Воробушка я проигнорировал, заложил руки за голову и холодно спросил у капитана:
– Могу я прежде поинтересоваться причинами?
Капитан, поняв, что я не собираюсь драться и готов к сотрудничеству, кивнул и пояснил:
– Ваша спутница, господин маг, подозревается в убийстве начальника гарнизона Алгора.
Глава 8
(Виктор)
– Ещё?
– предложил Дим. Я молча подставил стакан.
Напиваться в такой момент было некогда и глупо, но душа требовала. Я просчитал несколько вариантов того, как буду вытаскивать Лису из рук главы "Чёрных гильдий" Алгора, если она не справится, но предвидеть смерть господина Горнера... Я не гадалка и не предсказатель.
Залпом влив в себя тёмно-золотистую жидкость и даже не почувствовав вкуса, я вернулся к листку бумаги, на котором пытался изобразить Лису. Грустную девушку, сидящую за решёткой на прелой соломке в тесной камере с одним крошечным окошком под самым потолком. Выходило правдоподобно, из-за чего тянуло напиться.