Судьба Илюши Барабанова
Шрифт:
— А зимой?
— До зимы далеко, — беззаботно ответил Левка.
— Тогда и я отдаю в коммуну свое говорящее радио, — объявил Степа и подвинул к Левкиным ботинкам самодельный аппарат.
— Вот и есть у нас коммуна, — радостно заключил Илюша. — Теперь ты понял?
Кащей молчал.
— А я как же? — растерянно проговорила Варька. — Мне сейчас нечего отдать в коммуну.
— Отвыкнешь говорить «твое — мое» и сразу найдешь, что принести, — строго сказал брат.
Илюшина мечта так захватила ребят, что уже на другой день собралось столько вещей, что их некуда было складывать — завалили весь угол чердака. Левка где-то раздобыл черный котелок, старинную шапку, какие раньше носили купцы. Степа прибавил к говорящему аппарату валяные опорки, правда чиненые, но еще годные. Егорка отдал свой картуз. Он был без козырька, зато походил на матросскую бескозырку. Кащей приволок старое пальто с облезлым меховым воротником — пригодилось и оно.
Всех удивила Варька. Она отдала на общую пользу новое платье.
Вещи аккуратно расставили в два ряда. Илюшину сатиновую рубаху и Варькино платье повесили на самом видном месте на стропилах, которые украсили зелеными ветками. Над коммуной укрепили красный флаг и сами удивились, до чего получилось красиво!
— Давайте напишем письмо Ленину, — предложила Варька. — Скажем, что у нас есть своя коммуна, и пускай дрожат теперь буржуи!
Ребята с уважением смотрели на Варьку: вот ведь кикимора — никому не пришла в голову такая хорошая мысль, а девчонка придумала. Письмо Ленину! Конечно же, надо написать.
Илюша вынул из-за пазухи тетрадку, у Левки нашелся огрызок химического карандаша, и все задумались: о чем и как писать.
— Ну, чего ждешь? — спросила Варька. — Пиши: «Дорогой дедушка Ленин!»
— Не годится, — возразил Левка. — Что еще за дедушка? Ленин — народный комиссар и вождь пролетариата. Надо писать: «Владимир Ильич, товарищ Ленин!»
— Так взрослые пишут, — не соглашалась Варька, — а мы дети.
Спорили долго, вспоминали строчки из газет, придумывали новые и скоро сочинили длинное сбивчивое письмо:
«Пролетарскому дедушке, Владимиру Ильичу, товарищу Ленину!
Разрешите поздравить вас, то есть вождя рабочих и крестьян! Принимаем тебя в свой кружок „Долой монахов!“, потому что ты скидывал с земного шара метлой попа в черной шапке.
Мы проявляем острое желание сжечь все иконы: если людям не на что станет молиться, они забудут про бога. Но нам сказали, что так бороться нельзя, и теперь мы создали свою коммуну. Собираемся мы на чердаке, потому что сарай наш сожгли скауты, а повсюду разруха и нету целых домов…»
Ребята волновались от слов, которые придумали. Никто не ожидал, что получится складно да так, что станет жалко самих себя…
Закончили письмо бодро:
«Дорогой Владимир Ильич! Просим не ехать на Генуэзскую конференцию к буржуям и не надо платить долги за царя. У нас и так нечего есть, а мы должны чужие долги платить.
Письмо пишем все беспартийные, зато коммунары! Ждем победы над издыхающей кровавой буржуазией!»
— Здорово получается, — восхищенно прошептала Варька.
— Погоди, еще не все, — сказал Илюша. Ему вспомнились слова брата Вани, и он от себя написал:
«Вы не беспокойтесь, Владимир Ильич. Мы подрастем и создадим всемирную Коммуну, чтобы все люди жили дружно!»
— Жалко, марки нету, — сказала Варька.
— Без марки дойдет. Ленина все знают.
Заспорив, ребята так расшумелись, что сторожиха внизу услышала их. Она решила, что на чердаке притаились воры, сказала об этом заведующему клубом Сережке. Он потихоньку поднялся по лестнице к чердачному люку, прислушался к голосам. Его суровое, тронутое рябинами лицо становилось все светлее.
Наконец он поднял крышку люка, влез на чердак и, как гроза, предстал перед растерянными ребятишками.
— Руки вверх! — шутливо скомандовал он. — Вы кто такие?
— Безбожники, — робко отозвался Кащей.
— Я тоже безбожник, но по чердакам не лазаю.
— Нам собираться негде.
— Зачем собираться?
— Бороться, — решительно сказал Илюша.
— Эк, куда хватил. Тебе здесь цирк, что ли?..
Илюше было обидно, что Сережка Калуга опять его не узнал. А завнардомом, не смягчая сурового тона, заметил Степин ящик и спросил:
— А это что за коробка?
— Почему «коробка»? — чуть-чуть обиженно ответил Степа. — Говорящее радио, а не коробка.
Сережка присел на корточки, с любопытством потрогал культяпками Степин аппарат.
— Откуда у вас радио?
— Степка сделал! — выкрикнула Варька.
— Кто из вас Степка?
— Я.
— Гм, слепой… Как же ты такую сложную штуку смастерил?
— Умеючи разве долго? — задиристо ответил Степа.
— Послушай, а для клуба можешь сделать радио?
— Могу. Только у меня проволоки нету.
— Да я тебя с ног до Головы проволокой обмотаю, братка. Знаешь, какое это дело — говорящее радио в нардоме! Со всего города молодежь к нам повалит, понимаешь ты это?
Сережка поглядел вокруг и только тогда обратил внимание на детские вещички, аккуратно выставленные в ряд, и укрепленный над ними красный флаг, стропила, празднично увитые зеленью.
— А это что у вас?
— Коммуна, — не очень смело ответил Илюша.
— Как ты сказал? — переспросил Сергей, еще пристальнее оглядывая бедную детскую одежонку, сложенную в общий котел.