Судьба империи Очерк колониальной экспансии Франции в XVI-XX вв
Шрифт:
Не занимаясь всерьез развитием производительных сил своих колоний, французский капитализм долгое время использовал их лишь как районы продовольственных культур. В колониалистском лексиконе французские владения делились на две основные группы — «поселенческие территории» (territoires de peuplement) и «эксплуатируемые колонии» (colonies d’exploitation). К первым относились владения с сухим климатом, сходным с европейским, что благоприятствовало иммиграции из метрополии, — Северная Африка, Мадагаскар, Новая Каледония. Ко вторым — колонии с неблагоприятными для европейцев условиями жизни (тропические и экваториальные владения). Если в первом случае осуществлялась массовая экспроприация земель европейскими латифундистами, создававшими на местах крупные поселения, то в другом — эксплуатация даров природы осуществлялась руками местной рабочей силы. Господствующее положение в колониях заняли торговые и банковские компании. Что касается промышленных, в том числе горнодобывающих, а также сельскохозяйственных предприятий, то их число и масштабы деятельности не шли ни в какое сравнение с торговыми. В 1920 г. во французских колониях действовало 431 предприятие, из которых 249 были торговыми, 129 — промышленными и лишь 53 — сельскохозяйственными. Жесткие рамки «колониального пакта» мешали экономическому развитию колоний; они не отвечали и интересам развивавшегося французского капитализма, все более остро нуждавшегося в сырье.
Первым толчком, стимулировавшим более интенсивное «освоение» Францией ее колониальных владений, явилась первая мировая война. «Великая война», как ее принято называть во Франции, потребовала от страны максимального напряжения сил и повлекла огромные людские и материальные затраты. В эти трудные для Франции годы колониальная империя оказала ей неоценимую помощь. Все экономические ресурсы французских колоний были поставлены на службу метрополии. «Наше сельское хозяйство, наши шахты и рудники сами по себе весьма непроизводительны, — констатировал М. Алэн, автор «Энциклопедии французских колоний», — зерно, мясо, самые ценные металлы были получены из наших далеких земель и оказали нам огромную помощь»{66}. Расширенные поставки сырья и продовольствия — рис и кукуруза из Индокитая, сахар с Антильских о-вов и Реюньона, мороженое мясо с Мадагаскара и Новой Каледонии, зерно, масло, скот, хлопок и кожа из Северной Африки, минеральное сырье из Тонкина и Новой Каледонии, графит с Мадагаскара — таков экономический вклад французских колоний в победу. За годы войны Франция получила из своих заморских владений 5 млн. т различных товарных грузов. Финансовая помощь колоний метрополии (подписка на займы, пожертвования и т. д.) за 1915–1920 гг., по официальным данным министерства колоний Франции, оценивалась в 1 млрд. фр.
Но этим не ограничивалось участие колониальной империи в первой мировой войне. Колонии были важнейшим поставщиком «пушечного мяса» для французской армии: 600 тыс. солдат из колоний было призвано под знамена Французской республики и 200 тыс. человек с цветной кожей четыре долгих года трудились на французских военных объектах. К ноябрю 1918 г. в рядах действующей французской армии числился 121 батальон колониальных войск{67}. «Из них, — говорил в 1920 г. В. И. Ленин, — составлялись ударные группы, их бросали в самые опасные места, где пулеметы косили их, как траву»{68}.
Почетные для Франции условия Версальского мирного договора были оплачены жизнями свыше 75 тыс. темнокожих солдат, навсегда оставшихся на полях сражений Шампани, под стенами Вердена, на берегах Марны и Соммы. Кто знает, может быть на площади Этуаль у Триумфальной арки в Париже покоятся останки сенегальского стрелка или алжирского пехотинца?
В годы первой мировой войны буржуазная Франция в составе держав Согласия сумела не только сохранить свою колониальную империю от притязаний государств Тройственного союза, но и присовокупить к ней часть владений, принадлежавших прежде Германской и Османской империям[7].
Одним из уроков первой мировой войны для правящих кругов Третьей республики, несомненно, явилось повое осмысление значения колониальной империи для дальнейшего развития Франции. Обескровленная и ослабленная войной Франция в начале 20-х годов, по сути, впервые обращает серьезное внимание на свою колониальную империю. Этому способствовало также значительное сужение прежних рынков сбыта и сырья.
В Париже один за другим появляются многочисленные проекты «освоения» колоний, рецепты более тесного привязывания колоний к экономике метрополии. Инициатором и вдохновителем этой кампании был влиятельный политический деятель Третьей республики Альбер Сарро, занимавший в начале 20-х годов пост министра колоний. В своей программной книге, опубликованной в 1923 г., он утверждал: «Приобщение колоний к национальной жизни представляется отныне условием подготовки Фракции к той роли, которую она может и должна играть в решении серьезных проблем, встающих перед человечеством в исторической перспективе»{69}. «На смену завершившемуся этапу завоевания, — провозглашал А. Сарро, — приходит новая стадия — экономического и морального освоения колоний»{70}.
12 апреля 1921 г. А. Сарро представил палате депутатов проект закона об «общей программе освоения колоний». Параллельно предпринимались робкие попытки проведения реформ в отдельных колониях. В Алжире в феврале 1919 г. был принят так называемый закон Жоннара (по имени тогдашнего генерал-губернатора Алжира), предоставлявший право получения французского гражданства местной элитой при условии отказа от туземного статуса. Закон облегчал возможность получения арабами офицерских званий во французской армии, а также санкционировал отдельные налоговые послабления.
В Тунисе в июле 1922 г. был издан декрет об изменении административной и юридической организации и некотором расширении местного представительства в органах власти.
В марте 1925 г. во Французской Западной Африке были введены льготы для ветеранов войны, а также предоставлены населению избирательные права по выборам в местные органы власти.
В ноябре 1928 г. в Индокитае взамен Правительственного совета, состоявшего из французских чиновников, учреждался Большой Совет по экономическим и финансовым интересам Индокитая. Представители местной знати были допущены к участию в управлении внутриэкономической жизнью.
Итогом скромной реформаторской деятельности правительства в колониальной области явилось принятие 13 апреля 1928 г. нового таможенного закона, заменившего закон 1892 г. В новом законе нашли отражение изменения, происшедшие за три с лишним десятилетия как в мировой экономике, так и в положении колоний. Согласно новому закону, все заморские территории были разделены на две группы. В первую группу вошли наиболее старые французские владения, а также наиболее богатые — североафриканские. Для них создавался режим ассимиляции, т. е. они подпадали под действие тарифа метрополии. Вторую группу составляли колонии, получившие преференциальный (льготный) режим (Французская Западная Африка, Новая Каледония, Океания, Сен-Пьер и Микелон) и сохранившие непреференциальный режим (Французская Экваториальная Африка, Того, Камерун). Товары из последней группы колоний приравнивались к иностранным и облагались обычным тарифом. Таким образом, подавляющая часть наиболее производительных владений была включена в орбиту экономической жизни метрополии. Оценивая значение нового тарифного закона, один из его горячих приверженцев — доктор права Ж. Роблэн отмечал: «По закону 1892 г. Франция не извлекала из своих владений всего необходимого ей сырья и продуктов питания, которые она могла бы там найти с большей выгодой, нежели за границей. Теперь, благодаря мудрым мерам, принятым законодательной властью, мы станем свидетелями расширения производительной способности нашей колониальной области и наше снабжение ощутит все счастливые последствия этого»{71}.
В русле программы «освоения», предложенной А. Сар-ро, во французских колониях осуществлялись определенные мероприятия экономического характера. В 20-х годах были расширены порты Дакара, Орана, Алжира и начато строительство порта Касабланки; велось строительство сети железных и автодорог в Индокитае и Марокко; строилась железная дорога Браззавиль — Пуэнт-Нуар (побережье Атлантического океана), Джибути — Аддис-Абеба; проводились ирригационные работы в средней долине Нигера; приступили к строительству гидроэнергетических сооружений в Индокитае и т. д. Особое внимание обращалось на необходимость сооружения морских портов и дорог к ним. «Продукты должны доставляться в порты погрузки с минимальными издержками и в максимально короткие сроки, — подчеркивал Ж. Роблэн в 1928 г. — Нельзя забывать, что без этого они будут идти в соседнюю иностранную колонию, которая транспортировала бы эти продукты в лучших условиях»{72}.
Вторым мощным толчком, побудившим французский капитал интенсифицировать эксплуатацию колоний, стал мировой экономический кризис 1929 г. Кризис поразил Францию с опозданием — только в 1931 г., но тем сильнее было его разрушительное действие на экономику страны, с трудом оправившейся от губительных последствий первой мировой войны. К тому же во Франции кризис принял затяжной характер и продолжался более семи лет. Французская экономика начала выходить из застоя только весной 1938 г., когда индекс промышленного производства составил 88 (1928 г. — 100).