Судьба империи Очерк колониальной экспансии Франции в XVI-XX вв
Шрифт:
Европейцы захватывали лучшие обрабатываемые земли в Магрибе, Индокитае и других колониях. В Алжире, например, французы, составлявшие одну десятую часть населения страны, владели 2 млн. 700 тыс. га плодородной земли (из общей ее площади 10 млн. 200 тыс. га). В Марокко, насчитывавшем 8 млн. человек, из 12 млн. га земель 1 млн. га находился в руках 150-тысячной французской колонии. Такое же положение наблюдалось и во многих других владениях Франции.
Французские колонисты являлись наиболее решительными проводниками колониалистской идеологии; они оказывали ощутимое давление на политику как местной администрации, так и центрального правительства.
Становление колониалистской идеологии во Франции, истоки которой уходят во времена Ришелье и Кольбера, происходило в годы, последовавшие за окончанием первой мировой войны. Именно тогда во Франции, как уже отмечалось,
После первой мировой войны, в 20-е и особенно в 30-е годы, во Франции растет волна «колониального шовинизма». В политическом лексиконе французских руководителей межвоенного периода широко употребляются выражения «стомиллионная Франция», «Франция пяти частей света» и т. д. В начале 30-х годов в Париже входит в моду именовать свои колониальные владения на английский манер — «империей», хотя официально с 1930 г. эти владения называются «заморской Францией» (France d’outre-mer). Появляются многочисленные сочинения идеологов и публицистов, содержащие «рекомендации» и «советы» правительству об усилении внимания к колониальным проблемам. «Колониальная политика, — писал в 1926 г. один из апологетов колониализма, главный редактор органа деловых кругов журнала «Монд экономик» Р. Дусэ, — есть искусство организовать и использовать, применяя современные методы, нецивилизованную страну… в целях увеличения ее богатств для того, чтобы они служили интересам народа-колонизатора»{85}.
Была объявлена война «индифферентности» населения метрополии в отношении колоний. «Мы имеем империю, но где же сознание?» — вопрошал один из руководителей Третьей республики А. Тардье{86}. «Необходимо… колониальное воспитание толпы», — предлагал Р. Дусэ{87}.
В 1928 г. в Париже вышла книга Ж. Роблэна «Снабжение Франции ее колониями», в которой содержалась развернутая программа колониалистского «воспитания» французов. «Большинство французов, — меланхолично констатировал автор, — совсем не знают колоний, а среди подготовленных людей мало кто ими интересуется». «Искусная, упорная и разнообразная пропаганда, — предлагал он, — призвана сформировать колониальную психологию и заставить незнающих, равно как и безразличных, понять все значение той помощи, которую колонии могут оказать Франции. Достичь широкой массы — такова главная задача колониальной пропаганды… Необходимо также вести пропаганду через газеты и журналы»{88}. Ж. Роблэн призывал промышленников, торговцев и колониальную администрацию внести вклад в колониалистскую пропаганду. Французский покупатель должен приобретать «свою» колониальную продукцию, а не заграничную. Созыв научных конференций, демонстрация фильмов, организация выставок или стендов, отражающих «достижения» французских колоний, введение специальных курсов в начальной, средней и высшей школе по «колониальному образованию», поощрение молодежи к карьере в заморских владениях — таковы основные предложения, выдвинутые Роблэном и другими апологетами и идеологами колониализма. К слову сказать, многие из этих предложений были проведены в жизнь. Французская пресса межвоенного периода регулярно помещала среди своих материалов хронику из колониальной жизни. В школах были существенно расширены программы по колониальной географии и истории.
8 июля 1922 г. в Париже торжественно была открыта Академия колониальных наук, ставшая с 1926 г. государственным учреждением. Основателем ее был Альбер Лебрен, а почетным президентом становился очередной министр колоний.
В 1931 г. вышла первая двухтомная «Практическая иллюстрированная энциклопедия французских колоний», написанная М. Алэном и с предисловием президента республики Поля Думера. «Наши колонии, — подчеркивалось в энциклопедии, — позволяют распространять через наших колонов и наши товары нашу цивилизацию по всему миру; они дают возможность нашему знамени развеваться над самыми отдаленными землями…»{89} Спустя пять лет появилась восьмитомная «Колониальная и морская энциклопедия», адресованная экономистам, деловым людям, фирмам и предприятиям, администрации и всем занимающимся или интересующимся колониальными проблемами.
В 1931 г. в Париже была проведена первая международная колониальная выставка, где был устроен смотр «достижений» французской колониальной империи. Кстати, сам термин «империя» прочно вошел в употребление именно после этой выставки.
По инициативе маршала Лиотэ в 1934 г. был открыт Музей заморской Франции, где были выставлены экспонаты из всех французских колоний и освещалась история их захвата и «освоения».
«Интенсивная пропагандистская кампания в пользу «колониального дела» Франции, — отмечал в 1932 г, А. Картье, — ведется непрерывно. Кино и школа, радио и пресса ничем не пренебрегают ради того, чтобы вдолбить десяткам миллионов французов безграничное восхищение «благородной цивилизаторской миссией», выполняемой Францией в пяти частях света»{90}.
30-е годы были временем апогея французского господства в колониях, где метрополия безраздельно властвовала и повелевала. Ничто, казалось, не предвещало близкого крушения веками и десятилетиями создававшегося колониального порядка. «К счастью, — умиротворенно констатировал в те годы Р. Дусэ, — ни в одной из французских колоний не существует ни риска открытого мятежа, ни даже сколько-нибудь серьезного непонимания между метрополией и колониями»{91}.
А между тем в это самое время в недрах колониальной империи Франции, так же как и других колониальных держав, происходили серьезные глубинные процессы, шло накапливание того взрывного материала огромной революционной силы, который спустя два десятилетия уничтожил казавшуюся вечной колониальную систему мирового капитализма.
30-е годы были временем нарастания кризиса этой системы, исходный пункт которого был четко обозначен двумя событиями исторического значения — первой мировой войной и Великой Октябрьской социалистической революцией в России. Эти события послужили мощным толчком для пробуждения национального самосознания колониальных и зависимых народов. Они стали началом общего кризиса капитализма, охватившего и французскую колониальную систему.
Глубокий политический кризис французской колониальной империи, возникший в 20–30-е годы, проявлялся в самых разных формах: в подъеме на качественно новую ступень национально-освободительного движения, выдвинувшего требование ликвидации системы колониального господства и угнетения; в полной дискредитации идеи и практики «колониального пакта»; растущем несоответствии старых форм колониального управления новым условиям, создавшимся в колониях; в робких попытках осуществить структурную реформу колониальной империи на обновленной идейной платформе «союза» или «сообщества».
В отличие от Британской колониальной империи, претерпевшей с начала XX в. достаточно серьезную структурно-политическую трансформацию (вступление в силу в 1919 г. Акта о государственном управлении Индии, впервые учреждавшего в стране двухпалатный парламент, окончание в 1922 г. английского протектората над Египтом, признание суверенитета доминионов в 1926 г. и т. д.), колониальная империя Франции, как мы видели, вплоть до начала второй мировой войны не знала глубоких реформ подобного рода. Третьей республике не хватило британской гибкости и решительности отказаться от давно изживших себя концепций «колониального пакта». Это скорее всего и определило, наряду с другими причинами, остроту и затяжной характер последующего конфликта между метрополией и колониями, особо болезненные формы крушения французской колониальной империи.
Народы французских колоний чувствовали себя обманутыми после окончания первой мировой войны, на алтарь которой они принесли немалые жертвы ради победы Франции. Правящие круги Третьей республики категорически отказывались не только предоставить политическую независимость наиболее развитым колониальным странам, по и расширить их внутренний суверенитет. Интенсивная эксплуатация колоний, усиление империалистического гнета способствовали обострению противоречий внутри французской колониальной империи. Чем активнее французские колонизаторы «осваивали» свои колонии, создавая там основы промышленной и сельскохозяйственной инфраструктуры, тем более сильным и осознанным становилось стремление колониальных народов к политической независимости.