Судьба империи Очерк колониальной экспансии Франции в XVI-XX вв
Шрифт:
26 августа 1959 г. де Голль на заседании совета министров впервые открыто поставил вопрос о праве алжирцев на самоопределение; 16 сентября того же года де Голль выступил по радио и телевидению с речью, в которой во всеуслышание заявил о намерении- предоставить населению Алжира право самостоятельно решить свою судьбу. «На основании учета всех данных, алжирских, национальных и международных, — заявил президент, — я считаю необходимым провозгласить с сегодняшнего дня курс на самоопределение». «Кровавая алжирская проблема, — сказал он далее, — должна быть решена путем свободного выбора»{208}.Впервые за 130 лет французского господства в Алжире глава государства высказывал подобные мысли; уже поэтому речь 16 сентября немедленно получила глубокий отклик по всей стране и за рубежом. Прогрессивные силы положительно оценили сдвиг в алжирской политике правительства. Генеральный секретарь ФКП Морис Торез писал по этому поводу в «Юманите»: «В политике наших властей произошло, во всяком случае на словах, важное изменение. Констатируя в целом провал политики умиротворения, генерал де Голль признал право алжирского народа на самоопределение… Главное заключается в его согласии с тем, что Алжир — это не Франция, поскольку алжирский народ может и должен сам определить собственное будущее»{209}.
В лагере реакции речь де Голля 16 сентября вызвала приступ ярости. В этот же день вице-председатель Национального собрания Франции, один из лидеров ультра Ш. Буалем демонстративно сорвал с себя орден командора Почетного легиона и швырнул его на стол председателя Национального собрания Ж. Шабан-Дельмаса, одного из ближайших соратников генерала де Голля. 50 депутатов с крайне правых скамей покинули зал заседаний с криками: «Измена!» В Париже и г. Алжире состоялись манифестации, организованные нацпоналистическими организациями.
Именно 16 сентября 1959 г. коалиция, совершившая 13 мая государственный переворот (алжирские ультра, реакционный генералитет, голлисты), дала первую и глубокую трещину, предрешившую вскоре ее окончательный распад. С этого времени зреет новый заговор, направленный на этот раз на устранение де Голля, «не оправдавшего» надежд ультраколониалистов. Первый бой заговорщики дали де Голлю в январе 1960 г., когда в столице Алжира вспыхнул антиправительственный мятеж (так называемая неделя баррикад){210}. Однако попытка повторить путч 13 мая на этот раз потерпела полный провал. Уже на седьмой день правительство восстановило контроль над алжирской столицей, а организаторы мятежа были отданы под суд.
«Неделя баррикад» укрепила де Голля в его убеждении как можно скорее решить наболевшую алжирскую проблему. Этого требовали интересы Франции, ее внешняя политика, экономика и финансы, в полной мере испытывавшие губительное воздействие войны; этого требовали, наконец, интересы голлизма, утвердившегося у власти после 1958 г. До тех пор пока продолжалась алжирская война, продолжал тлеть и постоянно давал знать о себе очаг смуты и антиправительственного брожения ультраправых, представлявший в тот период серьезную угрозу для еще неокрепшей Пятой республики.
Надежды на военное решение вопроса в пользу Франции таяли буквально на глазах. С начала 1960 г. стратегическая инициатива полностью и окончательно перешла к Армии национального освобождения Алжира, которая активизировала свои действия не только вдоль тунисской и марокканской границ, в районах Сиди-бель-Аббее, Маскара и Тлемсен, но и в считавшихся до сих пор «благополучными» департаментах «Оран, Константина и даже Алжир. Попытка французского командования вернуть утраченную инициативу летом 1960 г. (операция «Цикада») успеха но имела.
Ответственность за неудачи была возложена на генерала Шалля, которого президент де Голль решил устранить из Алжира еще во время «недели баррикад». В глазах Елисейского дворца он вышел из этого дела «верным, но опасным». 5 марта 1960 г. де Голль объявил Шаллю о его новом назначении.
Международная ситуация также толкала де Голля к решению алжирской проблемы. Теперь даже союзники Франции по НАТО и ЕЭС все более открыто высказывали раздражение по поводу ее «дорогостоящего упрямства» в Алжире. Они, правда, еще поддерживали ее в ООН, но делали это все менее охотно. Возросшая изоляция Франции наглядно была продемонстрирована на зимней сессии Генеральной Ассамблеи ООН 1960 г. Представители 24 государств Азии и Африки внесли проект резолюции, осуждавшей продолжение войны в Алжире и требовавшей предоставления Алжиру полной независимости. За эту резолюцию, поддержанную социалистическими, нейтральными и неприсоединившимися государствами, проголосовало 47 стран, против — 20, 28 — воздержались. В ходе дискуссии по проекту резолюции представитель США ясно дал попять, что его правительство будет голосовать «против» главным образом из тех соображений, «чтобы не мешать усилиям генерала де Голля» достичь урегулирования алжирской проблемы. Это был очевидный сигнал, который в Париже не могли не принять к сведению.
Еще 14 февраля 1960 г., вскоре после «недели баррикад», был создан Комитет по алжирским делам под председательством президента де Голля. Это означало, что отныне де Голль непосредственно брал в свои руки руководство алжирской политикой.
3 марта того же года президент отправился в очереди по инспекционную поездку по Алжиру, в ходе которой он, наряду с призывами «закончить умиротворение» и «отобрать оружие у мятежников (ФНО. — П. Ч.)», впервые произнес фразу «алжирский Алжир»{211}. Спустя три месяца, 14 июня, выступая по национальному радио, президент не без грусти констатировал, что всесильное время «меняет условия нашей заморской политики и ведет нас к необходимости покончить с колонизацией…». «Самоопределение алжирцев, — продолжал он, — единственно возможный выход из этой сложной и мучительной драмы». Адресуясь к руководителям ФНО, де Голль заявил: «Мы ожидаем их у себя с тем, чтобы совместно найти путь к достойному прекращению продолжающихся сражений»{212}.
Инициатива де Голля была с интересам встречена Временным правительством Алжирской республики (ВПАР)[17], которое 20 июня дало согласие направить своих представителей во Францию для соответствующих контактов. 25–29 июня в местечке Мелюн близ Парижа представители ВПАР вели переговоры с генеральным секретарем по алжирским делам Р. Морисом и генералом де Гастине. Однако эти переговоры завершились неудачей в связи с отказом французских представителей согласиться на официальное признание ВПАР и освободить содержавшихся в заключении руководителей ФНО во главе с Бен Беллой.
Первая неудача в ведении переговоров с ВПАР показала де Голлю, что алжирские руководители не пойдут ни на какие уступки в том, что касается независимости Алжира, что они готовы вести борьбу до победного конца.
После четырехмесячных раздумий де Голль принял решение сделать еще один шаг навстречу мирному разрешению конфликта. 4 ноября он выступил по радио и телевидению с речью, посвященной алжирской проблеме, в которой сказал: «Взяв на себя вновь руководство Францией, я решил от ее имени следовать по пути, который отныне ведет не к Алжиру, управляемому французской метрополией, а к алжирскому Алжиру… эмансипированному… имеющему свое собственное правительство, свои институты и свои законы»{213}. Де Голль обещал оказать Алжиру «щедрую и братскую помощь», если он выберет тесный союз с Францией.
16 ноября 1960 г. представитель Елисейского дворца объявил о предстоящем в самом начале будущего года референдуме о самоопределении Алжира. А спустя неделю де Голль произвел замену не оправдавшего надежд генерального делегата П. Делуврие, которому вменялся в вину фактический провал «плана Константины», на мало кому известного префекта департамента Верхняя Гаронна Ж. Морэна.
Вскоре последовала и очередная перетряска высшего командования в Алжире. Вместо генерала Крепэна, получившего назначение командующим французскими войсками в ФРГ, главнокомандующим в Алжире был назначен генерал Ф. Гамбьез. Генерал Олье был переведен из Алжира, где он командовал оранским армейским корпусом, на место начальника генерального штаба Эли, ушедшего в отставку.