Судьба ополченца
Шрифт:
Наверное, понятие Родина и складывается из бесчисленного количества впечатлений, которые ты получил на земле, где боролся за свою жизнь. Оно так и есть, земля и приголубит, и ветром обдует, и теплом одарит, и тепло ее как материнская нежность.
Чем ближе к природе, тем ближе ты узнаешь гнев ее и доброту ее. И гроза, и холодный ветер, и снег — если, испытав их, ты остался жив, значит, эта земля защитила тебя, значит, она нашла силы помочь тебе выжить, и потому эти места становятся для тебя самыми дорогими — они дарили жизнь.
Но почему тогда Италия {14} подарила мне минуты, в которые я погружался, будто я вечно знал ее, эту землю, и любил? То ли потому, что ее красота восторгала и обещала свою доброту, свое тепло? Но там я получаю только зрительное впечатление этой красоты, только обещание защиты, тепла, нежности голубого моря. А у себя я все
Казалось, такая малость — пучок травы, но как остро ты чувствовал его мягкость под головой, ты ложишься в ямку, которая защищает тебя от пронизывающего ветра, и это все возрастает, степень доброты земли и твоей благодарности за эту доброту. Наверное, мы подбираемся к сути того, что такое родина. Наверное, мы не выбираем родину по тем условиям, которые дают нам изобилие тепла и удобства, а любим за то, что в тяжелых условиях она помогает защитить нашу жизнь. Она отпускает тебе крохи, то еловую ветку, то клок сена, и от остроты ситуации это вырастает в твоем восприятии в большое благо.
14
В мае 1977 года Н.И. ездил в Италию, впечатления и этюды.
1 ноября 1986
8. Прошлое, как шлейф, тянется за человеком…
Прошлое, как шлейф, тянется за человеком — это и есть судьба. И уйти от этого шлейфа невозможно.
Вот в плену. Казалось бы, ты мог начать новую жизнь. Потому что в этой новой обстановке сняты все условности, присущие нашей жизни, новая ситуация взаимоотношения с людьми, которая тебя не привязывает к старому, а наоборот, ты стараешься оторваться от старого. Но память твоя связывает тебя с прошедшей жизнью, с привычками, с людьми, с чувством тоски о прошедшем, эти чувства настолько сильны, что ты не можешь оторваться, ты неразрывно связан с прошлым.
Так что когда люди думают, что они могут начать новую жизнь, то, мне кажется, они глубоко ошибаются. Никакой новой жизни начать человек не может, ему дается одна жизнь, и с самого начала, с его рождения, все наматывается на эту катушку ниткой событий его жизни, его привязанностью, его любовью и ненавистью; все это наматывается, и потом — он с этим всем шлейфом пережитого и не может его отрезать, не может оторвать, этот шлейф будет присутствовать, и потому так все складывается в жизни. Вот муж и жена, он ушел от своей жены, она — от мужа, и у них новая семья, но они настолько связаны с прошлым, что только всплески… Он женился на ней, но он из памяти не может выбросить дочь, не может; как и она — выбросить из сердца своего сына, и потому близость их может носить только истерический, временный характер, а дальше наступит власть прошлого. И надеяться, что можно обрубить концы прошлого резко, — это бесполезная надежда, так как от своей памяти, от своих чувств уйти нельзя. И вот в этой ситуации — безысходность, тут нет выхода ни для нее, ни для него.
Человек прикован к своей судьбе, а судьба — это его поступки, из которых и складывается вся его жизнь.
5 января 1987
9. О Шульце и побеге
Вот представь себе такого дурацкого человека! Я не мог врать! Мог обманывать, но врать не мог. И в плену, и в студии {15} я очень боялся прямых вопросов. В плену, у Шульца, я больше всего боялся, чтобы меня не спросили. Я бы ответил. Я готов был обмануть, но чтоб меня не спрашивали. Какое-то как заколдованное это было. То ли это следствие тех обманов, когда я сочинял в детстве отцу и потом Кривеню {16} и меня выводили на чистую воду. И потому выработался этот страх перед ложью. Тем более с таким человеком, как Шульц, который относился терпимо. Я очень боялся, что он спросит: «Ты бежать задумал?» Ответ мог последовать помимо моей воли. Самое ужасное, что я его, Шульца, поставил бы в дурацкое положение.
15
Студия военных художников им. М.Б. Грекова, в которой с 1944 по 1950 год служил Н.И.
16
Директор Харьковского художественного института, в котором Н.И. учился с 1932 по 1936 год. Кривень имел обыкновение приходить в институт к началу занятий и отлавливать опоздавших студентов, что и случалось с Н.И.
Может быть, это свойство мое и сыграло роль спасительную, когда я попал в тыл. Потому что я во всех инстанциях писал правду, все как было. И в НКВД {17}
17
После возвращения из партизан Н.И. несколько раз вызывали на Лубянку. См. Приложение II в конце данной части книги.
30 апреля 1990
Приложение I. Письма из ополчения. Июль — сентябрь 1941
1. Письмо родным жены — сестре и матери
29(27?) июля
Здравствуйте, Женя и Мама!
Женечка, мне передавали, что ты дома {18} , будь добра, напиши мне адрес Гали {19} и ей пошли мой, мой адрес такой:
571 полевая почта, 52 стрелковый полк, 3 рота. Обрыньба Н.И.
18
То есть в Москве.
19
Жена Н.И., Галина Григорьевна Обрыньба, с сыном Игорем находилась в эвакуации в Пензе.
Пиши, что у вас в Москве, и перепиши или пришли письмо, которое прислали из дома {20} . Гале пиши обязательно и мне адрес ее вышли.
Писать много нельзя и не могу, в окопах неудобно.
Чувствую себя хорошо, ко всему привык, но тяжело. Немцев не видал.
Коля. Число забыл. 29 или 27. 1941
2. Письмо жене {21}
Конец августа(?)
… Лиля выслала и твой адрес все время доставала. Деньги она получила и на них покупает для посылок.
20
Имеется в виду письмо из Харькова, от родителей Н.И.
21
Начало письма утеряно.
Высылать мне не надо ничего, ты не беспокойся, мне вышлют мама и Зина {22} , а ты, если соберешься, вышли такие вещи для памяти: фото, сфотографируйся с Гарькой {23} , а то его нету меня, кисет пошей, ножик перочинный — вот это да; вообще, твое личное так хочется иметь. Пиши часто-часто, открытки и письма, я буду отвечать, только письма задерживаются часто, и я первый раз за 2 месяца получил. Но сколько радости было — не знаю, какое счастье, и это только твой адрес увидеть. Галочка, милая, устраивайся сама, я ужасно досадую, что ничем тебе помочь не могу. Вот у тебя зимнего пальто нет. Напиши, что ты думаешь делать, куда ехать, все пиши; делай как лучше, пиши в Харьков, они всегда тебе помогут. Маме я думаю написать. Если она хочет ехать с Димой {24} , пусть оставит квартиру с вещами запечатанной и правом открытия на тебя.
22
Жена Николая Переднего, сокурсника и однополчанина Н.И.
23
Игорь Обрыньба (домашнее имя — Гарик), усыновленный Н.И. сын Г.Г.Обрыньбы от первого брака.
24
Сводный брат жены Н.И.
Только не хотел бы, чтобы ехала к тебе, не надо этого. Смотри, конечно, сама, но это будет для тебя тяжело. Пишу адреса, на всяк случай, Зины: Москва, Новослободская, 14, кв. 9. Снегирь Зинаиде Семеновне; и мой новый: Действующая Кр. Ар., 227 почтовый ящик, штаб 04, 52 стр. полк, I бат., 3 рота, I взвод. Н.И.Обрыньба.
Справка, вложенная в одно из писем жене с фронта
СССР
НКО
1-й Стрелковый полк