Судьба-Полынь Книга I
Шрифт:
— Сам опешил. Собрался по нужде сбегать, а тут смотрю — Ная сидит у костра, а напротив Креп, похлебку лопает. Честно говоря, сначала испугался, когда ты его колбасой поманила, а у твоих ног кинжалы лежали. Думал, и его хочешь, как… — Арки осекся от удара локтя Саи под ребра, захлопнул рот, сообразив, что чуть не ляпнул лишнее.
— Как козленка, — добавил за него Тэзир. Никто и не заметил, когда он проснулся. А может, и не спал совсем и все видел. Лицо парня не выглядело ни сонным, ни благодушным. Взгляд сочился желчью. Балагур вскочил, направился
Он встал напротив Наи, вызывающе смотря в глаза девушке.
— Если доверчивые дураки сами суют ее в ловушку, то грех не свернуть, — ледяным тоном ответила Ная. Тэзир сжал кулаки. Ощущение сплётшихся вместе полос гнева, боли и обиды, рвущих его нутро, опалило колдунью, прошлось невидимой плеткой по телу. Балагур еле сдержался, чтобы не ударить ее.
— Только посмей вякнуть хоть слово — зубы пересчитаю, — пригрозил Хостен.
Тэзир дернул головой, оскалился, но смолчал.
Сая осуждающе хмурилась. Происходящее на поляне ей не нравилось.
— А ну-ка, пойдем со мной, — Арки потащил балагура в темноту деревьев.
— Отцепись! Никуда не пойду! — попытался тот вырваться, но друг оказался на удивление сильным:
— Кому сказал — двигай ногами или мне тебя за шиворот тащить?
Утянув Тэзира подальше от лагеря, жестко толкнул спиной к дереву, придавил рукой, чтобы не рыпался.
— Что с тобой происходит? Мозгами повредился? Зачем ты с ней так?
— А она как со мной?! — прорычал Тэзир. — Точно с тем козленком. Сая вон в гору к тебе карабкалась, в кровь ноги разбила, спеша обнять. А Ная даже не подошла.
— Ничего не забыл? Ты с Кайтур обнимался.
— Я этого не хотел. Кайтур сама повисла на шее. Ная видела это, но даже спросить не пожелала, как добрались. А погиб бы в пропасти — не всплакнула.
— Дурак! Неужели ничего не понимаешь? Она тебя от себя оберегает.
— А мне нужно это?
— А что нужно?
Растерянность промелькнула во взоре Тэзира. Он опустился на корточки, прижался затылком к коре дерева.
— Не знаю.
— Вот видишь, а чего от нее требуешь?
— Не знаю, — поморщился балагур. — Сказала — забудь, а как из головы выбросить? Рад бы, да сумей.
На это Арки не нашелся, что ответить, промолчал, думая о Сае. Потребуй, кто такое, сумел бы он сам?
Наваливающуюся пушистым облаком дрему разорвала возня за спиной. Ная приподнялась на локте, глянула через плечо. Балагур мостил рядом с ней одеяло.
— Ты не ошибся? Постель Кайтур в другой стороне.
— Не ошибся, — проворчал Тэзир. — Кончил дурить. Все. От безысходности к той, что не люблю, качнуло. Назло тебе. Больно было. От правды, в которую ты меня как щенка окунула. Прости.
— Мне тебя прощать не за что. Твое дело, с кем спать — жизнь твоя. Надеялась, разумно ей распорядишься.
— Я и распорядился. Пусть не вместе, но хоть рядом буду. Надежный друг, думаю, тебе не помешает? Силой поделиться, спину прикрыть в бою? Взамен не прошу ничего.
Прогнать бы шалопая. Накричать. А сердце почему-то от жалости сжимается. И не поймешь, кого жальче: себя или его?
— Давай спать. Утром рано вставать. — Ная улеглась, отвернувшись к нему спиной, чтобы не заметил предательски заблестевших глаз.
Пробуждение было приятным. Теплые и уютные объятия Тэзира ограждали от утренней прохлады. Горячее тело согревало не хуже печки. Хотелось еще понежиться, задержаться в сладостной неге безмятежности. Ная теснее прижалась к балагуру, не желая разрывать упоительное ощущение от близости мужчины. Наверное, слишком тесно, потому что поняла, что ее начинают волновать его жаркие объятия и то, как дыхание щекочет шею, и то, как бьется учащенно в груди балагура сердце, совсем не как у спящего, а притворяющегося таковым. И чем дольше они продлевали обман и наслаждались призрачным счастьем, тем делалось невыносимее покинуть его. Пора рвать эту нить дурмана, и чем быстрее, тем лучше. Тут вовремя проснулся Хостен. Завозился, закряхтел, вставая, хлопнул в ладоши.
— Хватит спать, лежебоки. Пора в дорогу.
Ная с облегчением выскользнула из-под одеяла, не давая Тэзиру возможности ни сказать ничего, ни удержать ее в объятиях, схватила флягу и направилась к роднику.
— Сладко спалось нынче? — язвительный голос Кайтур прогнал добродушное настроение.
— Тепло.
— Тебе совсем на него наплевать? — Смуглянка стояла, уперев руки в бока. Словно торговка рыбой перед конкуренткой.
— Не наплевать.
— Зачем тогда к смерти тянешь? Для самоутверждения? В удовольствие, что парень по тебе дуреет? Знаешь, кто ты?
— Знаю. Наслушалась, — колдунья отвернулась, наполнила флягу водой. — Только самой держать надо было крепче. Я в сторону отошла, шанс тебе дала. Чего упустила?
Кайтур растерялась. Обвинений и нападок от Наи она не ожидала.
— Удержишь его, как же. Он тобой бредит. Поиграл мной — и все на этом.
Смуглянка расстроено уселась на землю возле родника, поджала к груди ноги. Ная опустилась рядом.
— Потерпи немного. Вот уедет домой, перегорит, забудет. А ты напомни о себе, письмо напиши, навести. Все вновь и закрутится.
— Ты серьезно? — Кайтур недоверчиво глянула на девушку.
— Сказала же — не плевать, что с ним будет.
Смуглянка покачала головой.
— Ничего у нас не сложится. Он тебя любит.
— Что в том толку. Сама знаешь, со мной ему — смерть, — колдунья сорвала пучок травы, разжала ладонь, бесстрастно проследила, как травинки падают меж пальцев.
— Ты это ему расскажи, — буркнула смуглянка.
— Рассказывала и показывала. Не проняло.
Кайтур фыркнула.
— Если Незыблемая не убедила, то мне и подавно не удастся. Такой, как Тэзир, любит единожды и на всю жизнь. Так что тяни этот воз сама, подруга.