Судьба-Полынь Книга I
Шрифт:
Холод и влага. Никого вокруг. Лишь тишина, изредка нарушаемая ворчанием горячих источников где-то неподалеку.
Ард попытался встать, но не смог даже пошевелиться под грудой шкур и одеял. За борьбой с ними не сразу сообразил, что болят не только руки и спина, но и ноги. Икры, бедра и ступни налились бурлящей кровью. Кожу пекло и кололо, по ней бегали мурашки, словно с холода забрался в бадью с горячей водой. И пальцы. Они шевелились. Еле-еле. С трудом. Но двигались. Он чувствовал их.
Исцелился! Хотелось ликовать. Но поверить в чудо было страшно. Вернее, разочароваться в не оправдавшейся
Юноша осторожно перевернул находку, песок остался неподвижен, словно нечто удерживало его, не давая просыпаться. Ард потряс артефакт, похлопал по нему ладонью, но ни одна песчинка не упала вниз. Вздохнув, надел цепочку и уже собрался вновь закутаться в одеяло, как вдруг в тумане послышался глухой птичий крик и над головой захлопали крылья.
Мелькнула тень.
Кружа и отвесно падая, точно совсем нет ветра, на грудь юноше опустилось светлое, с темными разводами перо.
Часы нагрелись, задрожали. Обжигая пальцы, Ард рванул их с шеи. Держа за цепочку, осторожно поднес к лицу. В стеклянном сосуде разыгралась настоящая золотая буря. Манящая, таинственная, страшная и прекрасная. Но вот все улеглось. Песок собрался аккуратной горкой в верхней части конуса. Беззвучно сорвалась первая гранула и упала на дно нижней колбы.
Второе пробуждение оказалось гораздо приятнее. Слышался скрип колес, над головой покачивался потолок фургона. Тепло, уютно. От боли почти не осталось следа. Пальцы стали послушными и теплыми. Кровь приятными потоками приливала к ногам, рукам и чреслам, пульсировала в висках.
— Биение жизни, — прошептал юноша.
— Кто это у нас зашевелился? — над ним склонилась, коснувшись лица приятно пахнувшими белоснежными волосами, степнячка. Жесткая ладонь легла на лоб, смахнув испарину. — Не смей вставать, глупый и непослушный юнец. Иначе не посмотрю на твою жену — отстегаю вожжами по заднице!
— А нечего на меня смотреть, — поддакнула Безымянная. — Я вожжи тебе сама подам, да еще в соленой воде вымочу. Будет знать, как рыскать там, где не следует!
«Да уж, — мрачно подумал Ард, — что-то не припомню, чтобы Брослада Ражего или Алемана Боруца женщины стегали за непослушание вожжами! Надо с геройствованием повременить!»
Изобразив покорность, отвернулся к стене и, под дружный смех надсмотрщиц, захрапел. Возмущенный бубнеж наседок мог привлечь Ландмира, а отец точно по голове не погладит за проделки, учиненные в Хрустальной Чаше.
Диковинное место осталось позади. Туман застлал его еще гуще, источники ярились, часто выплевывая в небеса фонтаны воды. Редкую траву на более-менее сухих участках земли уже покрывала влага.
— К ночи будет воды по колено, — пробурчал Херидан. Недовольный голос горца проникал в повозку сквозь приоткрытое окошко.
— Жаль, — поддакнул Вальд. — Кабы время позволило — порыскали по окрестностям денек-другой. Глядишь, и еще одну башенку отыскали. Кто знает, что за сокровища могут в них храниться?
— Я бы тоже вернулся, — согласился Одвар.
— Ну и дурак, —
— С чего ты решила?
— Чую. От тебя потом смердит, хоть окно затворяй, а от башни — силой.
Дорогу прилично размочило, повозка еле ползла по жирной глине. Пару раз колеса застряли в грязи. Пришлось путникам спешиваться и дружно вытягивать увязший возок. Арду велели оставаться внутри. Чтение старых засаленных кож, покрытых старинными письменами, поглотило его. Эти листы ему передала Безымянная — как утешение после выволочки, учиненной Ландмиром, Айлой, Хериданом и разобидевшимся Пардом.
— Что это? — спросил тогда Ард, бережно проводя пальцем по вощеной коже.
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Захватила впопыхах из тайника наместника, но все случая подходящего не выпадало отдать тебе.
— Старые, — оценил юноша. Он повидал много книг, но лишь раз ему попался ветхий фолиант, листы которого были из кож и сшиты дратвой.
Эти записи выглядели очень древними. Плесень и влага все-таки проникли под слой воска и уже попортили многие строки.
Ард по-прежнему не мог стоять, поэтому с удовольствием отдавался чтению. Тхалуг был мудр… и пролил свет на многие тайны и легенды. Даже жаль, что некоторые загадки имели простое объяснение. В песнях сказителей они выглядели куда занимательнее.
Файхалтар их встречал кострами, запахом жареного мяса, терпким ароматом полынной настойки и весельем. А еще. Настороженностью. Ожиданием перемен.
Видя Арда, сидящего на Подснежнике, роднари приветствовали его радостными криками.
Юноша отвечал кивками, обменивался заготовленными словами уважения. От усталости он готов был рухнуть с седла, но держался, словно гвоздями приколоченный. Не позволял себе выказать слабость в глазах первого народа. Завоевать уважение трудно, как говорила Безымянная, а поддерживать его — еще сложнее. И Ард крепился, давя желание завалиться на мягкую лавку в фургоне, зарыться в шкуры и слушать пение Айлы. Судьба не делает бесхитростных подарков — так писали в своих трудах мудрецы былых эпох. Если уж сунула в руки голодающему лопату — изволь копать, а не неси продавать на рынок.
Пальцы шевелились. А это уже кое-что. Правда, в руку ничего, тяжелее ложки, не взять. Ноги — и того хуже. Истощенные годами безделья мышцы одеревенели, усохли и не держали худощавого парня. Херидан, знавший о возможностях тела довольно много, утверждал, что подвижность и сила никогда не вернутся к нему. Но юноша и его отец не теряли надежды. Вопреки всему одно чудо случилось. Почему бы не свершиться второму? Теперь, по крайней мере, Ард не собирается изо дня в день сидеть в углу зала таверны, прикованным недугом к креслу. Из книг можно почерпнуть многое, они помогут насытиться знаниями, но, когда видишь чужие края своими глазами, говоришь с людьми из других земель, познаешь лично обычаи иных народов — только тогда по-настоящему понимаешь мир. Понимаешь Ваярию. Ард хотел понять. Научиться. Увидеть и запомнить. А потом и описать так, как никто другой раньше. Это стоило того, чтобы бороться и быть сильным. И он не сдастся.