Судьба-Полынь Книга I
Шрифт:
Еще день они пробирались вдоль поплотневшей стены из дубов. Старых, обомшелых, в наплывах коры. В тени исполинов было прохладно, редкие лучики солнца пробивались сквозь густую листву. Дичи хватало, каждый вечер Партлин стряпал жаркое или густые каши на сале. Немного пришедший в себя Ковыль показал, как коптить мясо, перекладывая его листьями лопуха.
К вечеру небо затянуло хмарью, прошел холодный летний дождь. Где-то вдали громыхало, небо расчерчивали сине-красные всполохи. Шатер из переплетенных ветвей вновь защитил путников.
Эйтары отпаивали Варлану, мать Дана, маслянистыми, резко пахнущими эликсирами. Эльм обмолвился, что некоторые декокты содержат вытяжку из ста видов трав, и с ними нужно быть крайне осторожным. Где лечение, там и яд. Вскоре женщина перестала бредить и дрожать от холода. На привале ее омыли водой из крохотного родничка, а Унгрену удалось влить ей в рот немного бульона.
А еще следопыты поделились мазью, заживляющей мозоли и стертую голенищами сапог кожу. В долгом пути такая мазь — дороже золота.
Альстед оттаял. Перестал воротить нос, начал разговаривать на привалах и даже частенько вклинивался в беседы солдат. При всей заносчивости, он был человеком опытным и мудрым. Сеятель не станет раздавать бесценный Дар кому попало.
Нарью превосходила шириной Безымянную примерно вдвое. Зато была спокойной, не оглушала рокотом и не взбивала пену вокруг острых камней и обломков скал. Берег порос буйной зеленью, вечерний воздух звенел от стай комаров и мошкары. Толща воды тянулась на юго-восток, к морю.
— Выше по течению должно находиться крупное поселение плотогонов, — сказал Эльм. — Если будем идти ночью — завтра утром окажемся на месте.
— Отлично, — отозвался Ильгар. — Передохнём сутки. Время терпит. Думаю, ночной марш нам не повредит — а то мои парни совсем обленились…
Вдоль берега тянулась едва заметная колея. Телега по ней ползла с трудом, приходилось часто останавливаться.
То ли от тряски, то ли от эликсиров в себя пришла Варлана. Женщина резко села. Непонимающе огляделась и пронзительно закричала. Поперхнулась кашлем, ее вырвало. Тагль уложила несчастную на постель, вытерла лицо и напоила водой с брусничным соком.
Дан заботливо укутал мать одеялом, зашептал что-то успокаивающе. Но та его не узнавала. Вместо слов из горла вылетали изжеванные звуки. Варлану вновь знобило.
Жрица посетовала, что жесткая тряска сведет на нет все усилия эйтаров и больной лучше бы сейчас побыть в покое. Но Ильгар жестко отрезал:
— Никаких остановок больше не будет. Отряд не станет задерживаться из-за одной женщины. Мы и так выбились из сроков. Дотянет до поселения — хорошо. Умрет… значит, так тому и быть. Мы сделали для нее все, что могли.
Тагль кивнула и поспешила к Варлане.
— Шевелитесь, девки! — прикрикнул десятник на своих бойцов. — Весь следующий день я хочу проспать под крышей, лежа на мягком
— Суровое наказание! — поддакнул Партлин. — Уж лучше сразу мечом в пузо.
— А пошли бы все куда подальше! — гаркнул Тафель.
Глава 20 Ная
Серые стены. Низкий каменный потолок, изрезанный вдоль и поперек тонкими змейками трещин: такими знакомыми и привычными, как старые друзья, про которых все знаешь до мелочей. По сути, так и есть. За шесть лет пребывания в клане Ная сроднилась с ними и изучила досконально. Сколько раз перед сном, повторяя пройденные на уроке заклинания, она вглядывалась в причудливо извивающиеся линии на потолке. Иногда дорисовывала их в воображении, рождая образы то заколдованного леса, то гор, то птиц и животных. Все зависело от настроения и полета мыслей. Сейчас они не вызывали никаких эмоций и напоминали русла высохших рек: мертвые, оборванные судьбы, чье время давно ушло.
Девушка вздохнула, потерла ладонями глаза.
— Очнулась?
Голос заставил вздрогнуть, повернуть голову.
На скамье в углу сидел Кагар-Радшу. Призванный никогда не горбился, даже сильно устав — не сутулил плечи. И сейчас будто на троне восседал — статен и величав, только слегка затуманенный взор выдавал, что наставник недавно колдовал.
Ная приподнялась, свесила ноги с лежанки.
— Я потеряла сознание? — в теле еще чувствовалась слабость, но голова уже не кружилась.
— Это неудивительно, судя по тому, какой иссушенной ты возвратилась. Слишком сложное задание для новичка, — Призванный ронял слова размеренно, созвучно ритму перебираемых пальцами нефритовых четок, словно отделял на нитке не самоцветные горошины, а мысли. — Вижу, тебе уже лучше, и моя помощь больше не требуется.
Он встал, засунув четки в потайной кармашек рукава, направился к двери.
— Учитель, — окликнула его девушка. — Мне будет дозволено спросить?
— Ты теперь Привратница. Имеешь право голоса.
— Почему вы послали за грань меня, а не опытных Привратников?
Задумчивый взгляд Кагар-Радшу вперился в Наю.
— Я предпочел бы не отвечать. Но в свете последних событий, думаю, ты имеешь право знать, — лицо старца стало жестким. — Будь моя воля, я бы не пустил туда никого. И даже пылкая речь мальчика не переубедила бы меня. Они не прошли. Ошиблись. В каждом испытании есть те, кто сломался, поспешил, переоценил свои возможности. Потому во время пира не приносятся человеческие жертвы. Мать Смерть уже взяла плату. И отнимать у Великой добычу — значит, нарушить соглашение, что чревато для нашего союза. Мы зависим друг от друга. Незыблемая утеряет свою мощь без сильных духом жертв, мы без ее помощи не сможем удержать границы между мирами.