Судьба-Полынь Книга I
Шрифт:
— Почему же вы согласились? — Ная понимала все меньше.
— Это было прихотью Даады, как и ее выбор. Она указала на тебя.
Потребовалась пара мгновений, чтобы переварить услышанное. Собственная смерть всегда видится делом далеким и не скорым, и вдруг узнаешь, что ты предназначен в жертву. Срок пришел, и Незыблемой плевать на твои мечты и устремления.
— Если она хотела забрать меня, почему отпустила? — к счастью, голос не подвел, не сорвался на дрожь. Было бы стыдно показаться испуганной. К тому же пугала не смерть, а ее несвоевременность.
Кагар-Радшу сложил на груди руки, спрятав в широких
— Хороший вопрос. Подумай о нем на досуге. Кстати, как ты сумела выбраться, если свеча сгорела задолго до прохода?
Не знай девушка, что за ровным голосом Призванного скрывается порой укус скорпиона, посчитала бы вопрос обычным беспокойством за ученицу. Но Кагар-Радшу совсем не прост, и продумывает каждое слово, отправляя его с определенным умыслом точно в цель. Она будто наяву почувствовала на шее щекочущее движение лапок скорпиона, скольжение хвоста с жалом по коже и болезненный укус в метку Незыблемой. Поборов желание сглотнуть, Ная ответила учителю прямым взглядом.
— Взяла огарок у Алишты.
— Что с ней стало?
— Паутина.
— Жаль. Способная была девочка. Значит, ты сумела выйти благодаря ее свече?
— Так и было.
— Тебе повезло.
Их разговор напоминал тренировочный бой: удар — защита, удар — защита. Главное, в голосе больше твердости и в глазах честности.
Призванный положил ладонь на ручку двери, собираясь выйти.
— На будущее. Для сведения. Существует правило: на испытаниях на свечи учеников ставить особый знак, чтобы определить в случае необходимости, кому она принадлежала. На свече, с которой ты пришла из мира мертвых, знака не было.
Ная промолчала, Призванный тоже не произнес ни слова. Мгновение они, не мигая, смотрели друг на друга, потом наставник толкнул дверь и вышел.
Привратница откинулась на лежанку, уставилась в потолок. Он знает. Еще не нашелся человек, способный скрыть что-либо от Кагар-Радшу. Как она могла надеяться, что это удастся ей? Надо предупредить Скорняка. Но дверь тихонько скрипнула, и в комнату пробралась на цыпочках Сая.
— Призванный сказал, ты очнулась, — она робко примостилась на край постели, с тревогой оглядела подругу. — Как себя чувствуешь?
— Жива, как видишь, — Ная игриво опрокинула девушку на спину. — Ты не у ложа умирающей, располагайся удобнее.
Сая, захихикав, забралась на лежанку с ногами, облокотилась на подушку.
— Ох и напугала ты нас. Упала, как подкошенная, в лице ни кровинки, сердце еле-еле бьется, а от тела холодом веет — пальцы стынут, не дотронуться. На земле, где ты лежала, даже иней появился.
Ная в удивлении села. Учитель словом не обмолвился ни о чем таком.
— Шутишь?
Девушка приподнялась, заправила за ухо выбившуюся из косы прядь волос.
— Какие тут шутки. Ты выглядела мертвее мертвеца. Ни в чувство привести, ни согреть. Даже магический огонь оказался бессилен. Пламя будто об зеркало билось. Кагар-Радшу только и сумел впустить в твое тело тепло. Всех в сторону отогнал, один колдовал над тобой. Какая в нем силища. От его заклинаний волосы потрескивали на голове.
— Призванный — этим все сказано. Высшее мастерство.
— Мне такой вершины никогда не достигнуть. — Сая смущенно кивнула на дверь. — Там Тэзир мается. Не против, если зайдет?
— Против! Настохорошел. Вот он у меня где, — Ная провела
Мышка в волнении затеребила косу.
— Тэзир очень переживает из-за случившегося. Весь день у двери просидел.
— Сейчас расплачусь от умиления, — колдунья резко поднялась, прошла к столу, хлебнула бездумно из кружки. Поморщилась, ощутив во рту горечь травяного отвара. Полынь. Это лишь добавило раздражения. — Он последний, кого я хотела бы видеть сейчас.
— Зря ты так. Хороший парень.
— Ничего не путаешь? Точно об этом пустомеле говоришь? Да он как заноза в одном месте. Надоедлив, колюч и невыносим.
— Ты вроде умная и отважная, а такая глупая и слепая. Неужели не замечала, как смотрит на тебя, старается быть рядом, защитить? Он, между прочим, тебя бесчувственную до селения на руках нес, никому не отдал. И сюда рвался помочь, силу свою предлагал для исцеления. Позвать? Поговорите?
— Не о чем. Мы с ним на разных языках толкуем. Общего разговора не получится.
— Дай ему хотя бы шанс…
— Пусть проваливает.
Мышка расстроено вздохнула, поднялась с лежанки.
— Пойду. Тебе нужно отдохнуть перед посвящением. Для нас готовят настоящий пир. Будет много сладостей. Наедимся в кои веки, — улыбнувшись, исчезла за дверью так же тихо, как и появилась.
Добрая душа Сая. Только она могла принять волка за ягненка. Сожалеет он, как же. Так и поверила. Да балагур ее придушить готов был. Какой злобой пылали его глаза! Обидели, видите ли, дорогу ему перешли. Вот пусть и топает своей тропкой от нее подальше.
Пробраться незаметно к дому Скорняка в сгущающихся сумерках не составило труда. Почти все колдуны занимались приготовлением к празднику, устанавливая столы на открытой площадке за селением. Прячась в тени горы, Ная поднялась по тропинке, остановилась перед дверью. Сердце забилось пойманной птицей. Как он встретит ее? Отринув сомнения, выдохнула и постучала. Тишина. Постучала громче. В ответ ни звука. Лишь дверь заскрипела, отворившись от прикосновения. Привратница легонько толкнула ее и вошла внутрь. В помещении было темно и пусто. Собранные в щепоть пальцы сотворили искру, подпалив стоявшую на столе свечу. Потушенный очаг еще хранил тепло. Значит, хозяин ушел недавно. Ничего, она подождет. Девушка присела на покрытую волчьей шкурой скамью, провела пальцами по жесткому меху. От воспоминания о произошедшем здесь сделалось неуютно и зябко. Потянуло сбежать, как в ту ночь, когда Скорняк выставил ее за дверь.
В жилище пробился приглушенный расстоянием бой барабанов. Созывали на пир. Нужно идти. Невежливо опаздывать на свое посвящение. Пальцы пробежались по ожерелью на шее: поглаживая, прощаясь, прося прощение. Это самое ценное, что у нее есть — единственная памятка о брате, но разве жизнь стоит дешевле? Ная сняла его, положила на скамью. Больше ей нечем одарить за спасение. Порывисто поднялась, направилась к двери. Но едва рука протянулась открыть ее, та внезапно отворилась, и вошел Скорняк. От неожиданности оба застыли на месте. Затерялись сразу слова в потоке чувств, бросилось в глаза, что ускользнуло за гранью. Обострились скулы, осунулся, в лице усталость. Или это пробивающаяся щетина на подбородке придает такой вид? Ладонь мысленно потянулась к его щеке: так и приласкала бы, разгладила морщины на челе, развеяла сумрак из взгляда.