Судьба в руках твоих
Шрифт:
Священник кашлянул и, сделав вид, будто ничего не было, сказал:
— Вы ведь пришли сюда не просто так.
Йозэль кивнул.
— Как и многие, я надеялся на милость богини Элиос и ее служителей. Многого мне не нужно, лишь место, где я мог бы отдохнуть прежде, чем продолжу свой путь.
Священник взял Йозэля под руку и вновь повел за собой, но, то ли цепляясь за образ Акари, то ли чувствуя вину за случившееся, вел в обход толпы, по тропам сада. Грешным делом Йозэль даже подумал, что ему выделят что-то поприличнее, и далеко не с первой попытки смог избавиться от этой мысли. Людей в храме действительно много, гораздо больше, чем в предыдущие годы, и прогулка по уединенной тропке быстро
— Что же творится на севере? — прошептал Йозэль. — Неужели, наместнику совсем нет дела до этого?
— Не знаю, да и разбираться не хочу. Моя работа — помогать этим людям пережить тяжелое время, а уж с самим тяжелым временем пусть разбирается кто-то другой, — фыркнул Раэль, заводя Йозэля под высокие своды. — У вас есть одеяло или еще чем укрыться? Нам приходится размещать людей в часовне, а ночами здесь довольно холодно.
— Обо мне не беспокойтесь, — улыбнулся Йозэль. — Благодарю вас за помощь! — поклонился он священнику и опустился на скамью.
Раэль что-то сказал в ответ перед тем, как уйти размещать остальных нуждающихся, но Йозэль его уже не слушал. Он сидел на жесткой скамье, опершись лбом в посох, который явно вызывал массу вопросов у людей своим золотистым блеском, и корил себя за жадность. В конце концов, чего ради он берег эти деньги? Кому собирался отдать их? Лекарю наместника? Даже, если опустить историю швеи и предположить, что он смог бы вылечить глаза Йозэля, едва ли он согласится помогать тому, кто уже не единожды покушался на имущество его хозяина. Единственной существенной причиной не разбрасываться золотом оставалась опасность быть просто-напросто ограбленным. Сейчас, когда он сидел, окруженный людьми, которым действительно некуда податься, кошелечек больно жег под одеждой, а совесть царапалась не хуже кошки.
Йозэль крепко сжал посох двумя руками и поднялся со скамьи, медленно двинувшись по узкому проходу к алтарю, расположившемуся под каменным изваянием богини сострадания. Дотронувшись до алтаря, накрытого тонкой тканью, он тут же отдернул руку и склонился в молитвенном жесте. Он не верил в богов. Он не просил у них помощи. Но эти нехитрые ритуалы позволяли привести мысли в порядок. И попутно отводили лишнее внимание.
Что же делать дальше? За весь день он не получил никаких результатов, и даже не ясно, в каком направлении двигаться, у кого спрашивать. Если верить Рахне, ему остается только сложить ручки и смириться. Йозэль вздохнул и под неодобрительное гудение толпы поднялся на ступеньку, взойдя на помост со статуей. Однако парня не особо волновало мнение толпы. Ему было жизненно необходимо одиночество. Хотя бы совсем немного. И он нашел его, опустившись к ногам богини. Возмущение людей затихло так же быстро, как и вспыхнуло. У всех были свои проблемы, и странноватый монах быстро потерял интерес аудитории. К тому же по часовне носились пришедшие в себя дети и парочка юродивых, что уж там до какого-то человека у ног статуи!
Йозэль прислонился затылком к холодному камню и стал ровно, глубоко вдыхать, будто задремал, но на деле он всего лишь старался не дать разраставшейся внутри панике захватить себя. Однако покой его был недолгим. Стоило ему утихомирить мысли, разбегавшиеся, как напуганные лошади, как его бесцеремонно ткнули в висок, да с такой силой, что из глаз искры посыплись, а голова качнулась в сторону. Йозэль отпрянул от неизвестного гостя, попутно еще раз ударившись, но уже о каменное одеяние, а незнакомец дурниной заголосил:
— Проклятый! Проклятый кровью!
— Я… Что?!. — пробубнил Йозэль, опешив от происходящего.
— Чего он там
— Прогневал богов! — завывал блаженный. — И на нас беду навлечешь!
— Я не понимаю, о чем вы, — растерянно пробормотал Йозэль, отползая немного назад.
— Покайся!
— Да кто-нибудь, уберите его отсюда! Только детей пугает!
Йозэль нервно сглотнул, будто пойманный на месте преступления и прижатый к стенке. Очевидно, что незнакомец не мог ничего такого знать, но зато сам юноша отлично понимал, о чем речь. На грани сознания же отчего-то бурлило раздражение, требовавшее отмахнуться от человека, как от назойливой мухи, и все же страх разоблачения куда ярче ощущался, напрочь перекрывая все остальное. Блаженный все стоял рядом и продолжал разоряться, посыпая парня бранью и угрозами, и, хоть толпа возмущалась, никто не спешил отвести буйного прочь. Однако вскоре гул стих — в часовню, желая узнать причину шума, вновь вошел Раэль. Его зычный голос заставил даже блаженного замолкнуть.
— Тице! — рявкнул он, и все помещение мигом погрузилось в тишину. Священник стремительно приблизился к алтарю и оттащил оттуда блаженного. — Тебе что было велено? — уже тише спросил он. — В часовню ни ногой! Тут и без тебя бед хватает! Ну а вы, святой брат, отчего в угол забились? Тице, посмотри, до чего человека довел! — возмущался Раэль. — Возвращайся к матери Кассии, пусть найдет тебе дело, раз спокойно не сидится!
— Но… но… святой отец! — захныкал блаженный, но Раэль лишь с тяжким вздохом вновь отослал его.
Слушая, как шлепают босые ноги по доскам, Йозэль медленно поднялся и отряхнулся, скомкано поблагодарив Раэля, но священник и не собирался уходить. Он взял Йозэля под руку и повел за собой. По толпе пробежались шепотки страха и осуждения. Похоже, что появление священника только подтвердило в их глазах слова блаженного, иначе зачем ему забирать этого «святого брата»? Однако Раэль лишь отмахнулся от них, возвышенно пояснив, что гнев божий, сколь бы силен ни был, не опустился бы до кровавого проклятья, а столкнуться со злодеем, сведущим в темных чарах, мог каждый. Йозэль слушал его слова и не верил ни одному. Призванные успокоить толпу, юношу они вовсе не трогали, ибо что-то в тоне говорящего заставляло сомневаться в искренности. Даже не так. Раэль не лгал, он просто не верил, что сказанное в самом деле относилось к Йозэлю. Это и было причиной, по которой они в ночи так стремительно покинули часовню. Впрочем, Йозэль виду решил не подавать, потерянно следуя за священником и едва успевая подтягивать за собой посох.
— Святой отец, куда мы идем? Что-то случилось? Это из-за того человека, что кричал в часовне? — устав спотыкаться от быстрой ходьбы, Йозэль остановился и потянул руку, за которую его держал Раэль, на себя. — В чем дело?
— Признаться, я у вас хотел это спросить, брат… — священник сделал паузу, надеясь, что собеседник представится, но Йозэль намеренно промолчал, лишь склонив голову набок. Священник вздохнул. — Тице не отличается большим умом, вроде как, в детстве головой ударился сильно, но темные силы распознает не хуже жрецов. Если он говорит, что носите на себе кровавое проклятие, значит, так оно и есть.
Йозэль покорно опустил голову к земле. Мысли метались в голове в попытке придумать хоть какое-то оправдание, но рука уже медленно тянулась к повязке на глазах. Нет смысла скрывать. Его поймали за руку и отпираться не за чем — продолжит юлить, и его отведут к жрецам. А так, быть может, придумает сказочку поправдоподобнее да пожалостливее. Глядишь, еще и вылечат! Шелковистая лента сползла на нос, позволяя священнику увидеть залитые черным цветом глаза, но паники, с которой ранее сталкивался Йозэль, не последовало. Раэль лишь разочарованно поцокал.