Судьба всегда звонит дважды
Шрифт:
– Что... какое... я не понял... ты о чем говоришь?!
– Просто пойми одну вещь - я буду приходить каждый день.
– Зачем?!
– Вот ты дятел! Заладил - зачем да зачем! Сейчас фотографии покажу, - Маша деловито подвигает к постели стул, поднимает сумку с ноутбуком.
– Ты же последние свои фотографии не видел, которые я делала?
– Да нет, знаешь, как-то... возможности не представилось.
– Вот!
– удовлетворенно кивает Маша.
–
– Слушай, Маш... я не думаю, что это хорошая идея... Не стоит тебе...
– он далеко не так решителен, как в прошлый раз. Потому что ему смертельно не хочется, чтобы она уходила, только вот себе он в этом не признается.
– Я там тебя подловила, как ты в носу ковыряешься, - Маша ставит ему ноутбук на грудь.
– А с виду такой приличный мальчик...
– Все ты врешь!
– Смотри сам.
Спустя пару минут.
– Да это я просто нос чешу!
– Да? А со стороны кажется, что козявки выковыриваешь...
– Машка!!!
– Что?..
– большие, предельно невинные глаза.
– А вот на этой фотографии ты что делаешь?
– Что-что...
– вглядывается.
– Папарацци хренова... Ремень на штанах поправляю, кажется.
– А я думала, ты снова что-то чешешь...
– Маша!!!
– возмущенный возглас дополняет толчок в бок локтем.
– О, пациент уже дерется. Вижу, пошел на поправку, - она улыбается так, что он не может не улыбнуться ей в ответ.
И все-таки... когда она собралась уходить, Бас предпринял еще одну попытку. Последнюю, для очистки совести.
– Маш, я серьезно... Не стоит тебе тратить на меня свое время, правда. Я не думаю...
– Послушай меня, Литвинский, - больше всего его удивляет в ней это олимпийское спокойствие и решительность.
– Мне двадцать три года. Даже мой отец перестал указывать мне, что делать. Тебя я тем более слушать не буду - мал еще, чтобы меня поучать.
– Ну... дело твое...
– он демонстративно хмурит брови.
– Вот именно! Мое, только мое дело! Умница, что понял. Все, до завтра.
А назавтра ему стало страшно по-настоящему. Что он что-то не так понял. И что она не придет. Стало так тошно, что хоть волком вой. Промучился все утро, ждать было просто нестерпимо. Врубил какую-то кровомесительную игрушку, взял в руки игровой пульт. Отвлечься хоть на что-то...
– Какой ты кровожадный, оказывается...
Пульт он, естественно, тут же выронил. Обернулся резко. В дверях палаты - нет, не Маша. Огромный рыжий Гарфилд, в половину Машиного роста. А сама она выглядывает из-за рыжего плюшевого уха.
– Привет.
– Что это?!
–
Сначала Бас может только удивленно хмыкнуть. И лишь потом, увидев в другой руке Маши бумажный пакет:
– А это - лазанья Гарику?
– Нет, что ты!
– усмехается Мария.
– Ты же не любишь лазанью. Это пончики с повидлом. Тебе.
– Пончики?!
– Ой, как глаза загорелись!
– Маша уже откровенно смеется.
– Да, пончики. Твой отец сказал, что ты их любишь.
– Отец?!
– тут он понимает. Смесь смущения, разочарования и еще чего-то... И все это, видимо, так отражается в его глазах...
– Да-да, Литвинский! Это вселенский заговор, ты правильно понял.
– Тебя мой отец вызвал?
– у него снова тот самый тон - холодный и отчужденный.
– Вот еще!
– фыркает Маша.
– Нет, никто меня не вызывал. И не спрашивай больше ничего, никаких подробностей вселенского заговора против Василия Литвинского я тебе не расскажу!
– с пафосом: - Это страшная тайна!
– Маша!
– предупреждающе.
– Лопай пончики, пока они теплые. А еще я принесла тебе кофе. Настоящий и вкусный, - она ставит пакет на тумбочку рядом, оглядывает палату. Задумчиво: - Так, куда бы Гарика пристроить...
Нет у него никаких сил с ней спорить. Да и какая разница, собственно, почему она здесь? Сейчас гораздо важнее, что она здесь. А еще вдруг смертельно захотелось именно этих теплых пончиков с повидлом. И настоящего и вкусного кофе. В конце концов, он сегодня так и не смог заставить себя позавтракать.
Правда, кофе и пончиками пришлось поделиться с Машей. Она так забавно выпрашивала у него, и он понимал, что она делает это нарочно, но так приятно было - пить с ней кофе из одного стаканчика. И откусывать один на двоих пончик. Как-то неправильно, но безумно приятно. И он ни разу не вспомнил за все это время, что рабочая у него только верхняя половина тела. Забыл, совершенно забыл об этом, пока она была рядом.
– Ну, что, готов к просмотру фотографий?
– Опять?
– Ну, не в игрушку же твою дурацкую пялиться?! У меня фотографий, знаешь, сколько на ноутбуке? Мог бы и оценить - показываю тебе бесплатно шедевры!
– Шедевры - это там, где я в носу ковыряюсь?
– Ага! Признался?!
Бас демонстративно вздыхает.
– Давай, показывай, что там у тебя есть.
Спустя минут пять.