Судьбе наперекор…
Шрифт:
– Я хочу пригласить тебя в гости, чтобы познакомить с Надюшей и сыном. Я им столько о тебе рассказывал… Как ты мне помогла… Как меня, человека совершенно тебе постороннего, к жизни нормальной вернула… Они очень хотят с тобой встретиться. Если у тебя на завтрашний вечер никаких своих планов нет, то давай я зайду за тобой часиков в пять.
– Ну, во-первых, благодарить меня не надо, потому что я сама когда-то в таком положении была, что света белого не видела. И меня так же, как я тебя, из беды, словно морковку из грядки, совершенно чужой в тот момент для меня человек выдернул. Так что это я в память о нем стараюсь другим помочь. А, во-вторых, куда именно ты меня пригласить хочешь?
– Или! – радостно сообщил Чаров, поняв, что я согласна. – Мы теперь с Надюшей вместе живем. Ты пироги с какой начинкой любишь?
– С любой, главное, чтобы не мне их печь пришлось, – засмеявшись, ответила я и услышала, как Володя куда-то в сторону сказал:
– Говорит, с любой, – и уже мне: – Вот и славно! Значит, завтра в пять я за тобой захожу? – осторожно спросил он.
– Жду! – сказала я и положила трубку.
Ну вот два и два и сложились, поняла я. Володин сын Михаил, насколько я помнила, работает замдиректора на судоремонтном заводе, а там убийство за убийством – вот я и понадобилась. Хотя… сомнительно это, ведь я, будучи частным детективом, избегала браться за такие кровавые дела, и Володя об этом знает. Тогда зачем? Зачем потребовалось звонить мне в день приезда и тут же приглашать в гости, чтобы познакомить с семьей, а точнее, с сыном, если не по этому делу. Не для того же, чтобы предложить дружить домами. Нет! Все-таки, хоть дерись, но с этими убийствами это как-то связано. Сын попросил Володю, вернувшегося после многолетнего перерыва в семью, пригласить меня. Тот, естественно, не мог отказаться и позвонил, но вот чувствовал он себя при этом не очень удобно, отсюда и неуверенность в его голосе. Да еще и жена Володина интересуется, с какой начинкой я пироги люблю. Нет, неспроста все это. Уж не влип ли их дражайший Михайлик в какую-нибудь историю? Да ладно, пусть с ним! Пойду! Хоть узнаю, что это за странная эпидемия смертей на Богдановых напала.
Утром я попыталась накормить Ваську вареной рыбой, а он, злодей, как я поняла, лишь для того, чтобы сделать мне приятное, а еще точнее, не нарываться на неприятности, съел несколько кусочков, после чего, запрыгнув в свое кресло, начал умываться так долго и старательно, как будто только что позавтракал целым быком.
– Не хочешь? Как хочешь! – возмутилась я. – Пусть тебя теперь Варвара Тихоновна кормит. А от меня ты больше ничего не получишь!
Тут раздался телефонный звонок, и я, фырча и булькая, как закипевший чайник, буркнула в трубку:
– Да!
– Елена Васильевна? – раздался знакомый женский голос, только я никак не могла определить, кому он принадлежит, и, видимо, поняв мое затруднение, женщина представилась: – Это Лидия Сергеевна Печерская.
Оп-па! Это же приемная мать Матвея.
– Доброе утро, Лидия Сергеевна, – осторожно поздоровалась я. – Извините, что сразу не узнала.
– Да и не удивительно, Леночка! – рассмеялась она, а у меня от неожиданности – надо же – «Леночка!» – даже коленки подкосились, и я рухнула в кресло. – Мы с вами и разговаривали-то всего несколько раз. Я звоню, чтобы пригласить вас к нам в «Сосенки» на домашний праздник. Он в эту субботу состоится, и нам всем очень хотелось бы, чтобы вы разделили его с нами.
– Вечернее платье готовить? – поинтересовалась я: в графский дом ведь еду.
– Ну что вы, Леночка, никаких вечерних туалетов. Скромный домашний праздник, но по очень важному поводу. Оденьтесь так, чтобы вам было удобно: джинсы, шорты, ну, в общем, по вашему выбору. И еще нам с Павлом очень хотелось бы, чтобы вы у нас погостили. Ведь вы сделали для всех нас такое необыкновенно важное, жизненно важное дело, что стали просто членом нашей
– А по какому поводу праздник-то, Лидия Сергеевна? – попробовала я прозондировать почву. – Я спрашиваю, чтобы мой подарок уместным был.
– Не скажу! – Печерская засмеялась. – Это пока тайна для всех! А подарка никакого не надо. То, что вы сделали для нашей семьи, и так самый дорогой для нас всех подарок.
– Заинтриговали вы меня, Лидия Сергеевна. Ладно, буду дожидаться субботы. В какое время лучше подъехать?
– В любое, Леночка. Комнату вам приготовят еще в пятницу, поэтому выбор за вами: или вечером в пятницу, или утром в субботу. Самое главное, чтобы в половине первого вы были уже здесь.
– Я обязательно буду, Лидия Сергеевна, – твердо пообещала я.
Но, положив трубку, я, как та ворона, призадумалась: во-первых, приглашение на семейный праздник говорило о том, что Матвей действительно ничего не забыл и включил меня в круг своей Семьи, что, конечно же, лестно, престижно и просто выгодно, но вот во-вторых… Ох, как бы мне с подарком не опростоволоситься! Что бы там ни говорила Печерская, а с пустыми руками я не приеду! Но вот только что, скажите на милость, можно подарить людям, у которых абсолютно все есть? Ладно! Буду думать! И тут мне в голову пришла интересная мысль: попросить Ирочку, милую девчушку из областного архива загса, покопаться в старых документах – они ведь в архиве сто лет хранятся. Вдруг она найдет что-нибудь интересное о семье Матвеевых? Вот это будет для них настоящий подарок!
– Ай да Ленка! Ай да молодец! – похвалила я сама себя вслух и довольно рассмеялась. – До такого подарка точно никто не додумается! Главное, чтобы Ирочка была на месте.
И тут мне в голову пришла еще одна очень неплохая идея. «Продуктивный день у меня сегодня получается!» – подумала я. Идея была смелая до наглости и совершенно завиральная, но… Чем черт не шутит! Дело в том, что я вспомнила свой разговор с начальником службы безопасности Матвея, полковником милиции в отставке Владимиром Ивановичем Панфиловым, который жаловался, что Павел никак себе настоящую девушку найти не может, потому как времени у него, вишь ты, нет. Все содержанками, бедолага, перебивается.
«Так, – начала прикидывать я. – Очередная пассия Матвея уже вроде бы съехать должна, так что он сейчас мужчина свободный. А Ирочка… – я невольно улыбнулась, вспомнив это хрупкое очаровательное создание, ее роскошные пепельные волосы и ярко-серые глазищи в пол-лица. – Ну, если она не настоящая девушка, то тогда я, ваше сиятельство, уж и не знаю, какого рожна вам надо! А то, что она не из Ротшильдов, так и вы, дорогой мой, по матери не голубых кровей! Да и четыре года в «малолетке» за убийство тоже за вами, уважаемый, числятся!» – почему-то вдруг рассердилась я и, быстро собрав Васькины пожитки, решила, что нужно будет сегодня же купить второй комплект, чтобы не таскаться с узлами, и отправилась на первый этаж.
– Этот паршивец ничего не ел, – сказала я Варваре Тихоновне, спуская у нее в коридоре с рук Ваську.
– А и ничего страшного, – успокоила она меня. – У меня все уже готово, – и запела: – А где мой Васенька? А кто тут кушать хочет?
На что Василис, даже не повернувшись в мою сторону, тут же бодрой рысцой отправился на кухню. Та-а-ак, кажется, я осталась без кота, поняла я.
– Варвара Тихоновна, – сказала я, наблюдая за набивающей себе брюшко неблагодарной скотинкой. – Я обдумала ваше вчерашнее предложение. Ну, насчет уборок, стирок и так далее, и хочу сделать вам встречное: вы не пойдете ли ко мне домработницей? Я не очень хорошо знаю, сколько за это платят, но думаю, что не меньше двух-трех тысяч в месяц. Так как?