Судьбы, как есть
Шрифт:
Не успели проехать и 200 метров, как на телефоне Цветкова высветился ответ: «Хорошо»
Иваныч немного успокоился, однако ощущение оружия в кармане напрягало его и заставляло продумывать варианты встречи с киллером.
Сергей подрулил к площадке напротив подъезда Цветкова и припарковался задом между двумя «Жигулями».
— Пойдемте, Владимир Иванович, вроде все тихо.
Не встретив ни одного человека в подъезде, они на лифте поднялись на свой этаж.
Цветков открыл дверь и, включив свет, сразу увидел справа от двери капитана Маркова с пистолетом в руке, который жестом предупредил о полном молчании.
Однако Цветков специально громко сказал:
— Ну, ладно, Сережа! Завтра в восемь ноль-ноль у
На кухне Цветков увидел Ворсенко, молча кивнул ему головой и, подойдя в гостиной к телевизору, включил его почти на всю громкость. Подошел Марков, и они пошли в ванную, где, включив воду, стали говорить.
— Чует мое сердце, не зря мы сегодня подсуропились, а вот за Сергея я не продумал, есть опасения, могут и его попытаться убрать как свидетеля, — сказал Марков.
— Мы хорошо следили за дорогой и ничего не заметили, с самого Алтуфьево.
— А вот мы с напарником вычислили машину, которая более двух часов уже торчит на вашей площадке справа, дядя наблюдатель греется в ней, не выключая двигатель. Значит, этот дядя уверен, что в доме кроме вас никого нет, приехал заранее и ведет за входом и за квартирой наблюдение. Плюс, я уверен, ведется полная прослушка, через жучки, вашей квартиры. Также я думаю, даже уверен, что скоро вам позвонят по телефону. Будут звонить в дверной звонок, к двери сразу не подходите, вроде заснули или находитесь в ванной, тогда они начнут открывать двери своими отмычками. Дверь на засов не закрывать. Мы сами их с Гришей встретим, а вы со своим оружием на прикрытии. Для отправки клиентов я тут у товарища «Рафик» одолжил, она уже на соседней площадке у вашего дома, у крайнего подъезда. Все, не выключаем воду и ждем гостей. И не успели Марков и Цветков выйти из ванной, как зазвонил телефон. Цветков, повременив немного, снял трубку.
— Простите, а Игоря можно к телефону? — сказал грубый мужской голос.
— Нет здесь таких, — спокойно ответил генерал.
— Извините, я неправильно набрал номер.
— Ничего, бывает, — успокоил звонящего Цветков и положил трубку в гнездо телефона.
По предварительному инструктажу и поступившей команде Маркова все заняли свои места. Минут через пять, на два продолжительных звонка пришельцев за дверью, все в квартире продолжали хранить спокойствие и молчание. Чуть позже за дверью послышались шорохи и легкие металлические прикосновения в замочных скважинах двери. Предусмотрительно свет в коридоре был выключен.
Послышался негромкий скрип дверных петель первой металлической двери, и потом с открытием второй — внутренней двери — в коридор квартиры на несколько секунд ворвался подъездный неоновый свет, с которым в квартиру первым вошел невысокого роста мужчина, в правой руке держа наготове пистолет с глушителем. Пригибаясь, он тихо пошел вперед. За ним, прикрывая за собой двери, тоже с пистолетом в руке, вошел здоровенный, как плотяной шкаф, мужчина и также тихо пошел вперед за первым.
Марков рисковать не стал, он тихо вышел из своего укрытия из-за шкафа позади «Верзилы» и, выстрелив из своего ПМа с глушителем в ногу первому, и броском под ноги, сзади, опрокинул второго с ног на живот. Первый убийца, по кличке «Кореец», ойкнул и застонал, при этом, падая от удара Григория, выронил пистолет и стал, цепляясь за стенку и угол проема, опускаться тихо на колени. Цветков после падения второго сразу рванулся на помощь к Маркову. В этот момент верзила успел все-таки нажать на курок своего пистолета, целясь в фигуру генерала, но пуля прошла левее и влетела в сервант, разбив вдребезги стекло и часть стоявшей в нем посуды. В этот момент Марков дотягивается рукояткой своего пистолета до головы верзилы, и все становится в квартире тихо. Верзила, по своей бандитской кличке «Громила», спокойно лежал на животе, но продолжал сжимать рукоятку своего пистолета с глушителем. Марков с помощью Цветкова забрал пистолет и, закрутив руки Громиле, надел на их запястья наручники. Ворсенко проделал то же самое и с раненным Корейцем, у которого из раны левой ноги сильно текла кровь.
Ворсенко понимая, что пришелец им нужен живым и в относительно нормальном состоянии, достав свой экстренный нож из ножен, прикрепленных к правой ноге, разрезал его левую брючину, перетянул жгутом ногу выше колена и быстро наложил тампон-повязку из специального пакета, приготовленную заранее.
Генерал закрыл двери на замки и засов, а потом быстро убрал с пола разлетевшееся стекло и посуду.
Сначала пришел в себя первый пришелец. Кореец увидел перед собой и дуло пистолета, и двух мужиков в черных масках, а также почувствовал сильную боль в левой ноге.
— Ну как, больно? — спросил Григорий Ворсенко.
— Больно..! — кривясь, ответил раненный пленник и тут же задал вопрос: — А вы кто? Как… вы… тут оказались?
— Ты, говнюк, буреешь сразу, не успев оклематься, базарить пытается? Вопросы теперь буду задавать я, а ты, мразь, постарайся отвечать, и отвечать быстро и честно, иначе такую же дырку, как в ноге, я сделаю в твоей пакостной башке, — приставляя и вкручивая ствол с глушителем в лоб пленника, очень зло сказал капитан Марков. — Кто вас послал?
Пленник был похож либо на китайца, либо на корейца. Он еще больше сузил свои узкие глаза и простонал.
— Я не знаю.
— Перестань с ним возиться, расколем второго, а этого надо кончать, и маски снимем, а то в них жарковато стало, — сказал Ворсенко.
Марков приставил пистолет к затылку пленника и снова задал вопрос:
— Кто вас послал?.. Будешь говорить? Скажешь правду — не убью, и будешь жить. Не скажешь — извини. Мы лечить тебя не собираемся.
Кореец сильно застонал, но ничего не сказал. Тогда Марков с Ворсенко приподняли его за руки и оттащили из прохода в кухню под присмотр Владимира Ивановича, перед этим изъяв у него второй пистолет за поясом и складной кнопочный нож. После этого они поспешили ко второму пришельцу, продолжавшему еще лежать на животе в коридоре. Громилу привели в чувство быстро, да он уже бы и сам очухался, но нашатырь сделал свое дело побыстрей. Его усадили к стенке в коридоре, он еще попытался поднятья, но скованные руки и два ствола в руках двух мужчин в масках урезонили сразу его пыл сопротивляться.
— Ну, вот и очухался «горилла»! Давай рассказывай, кто, зачем и от кого к генералу пожаловали? А то мы пускаем тебя в расход, как и твоего узкоглазого напарника, — сказал Ворсенко.
Верзила с грустью посмотрел по сторонам и, не наблюдая больше ни кого рядом, спросил:
— А какие у меня есть гарантии остаться в живых?
— Мы тебя пишем на диктофон, проверяем, по возможности, быстро твою информацию, выводим аккуратно во двор, сажаем, в приготовленную машину, и после этого ты попадешь в руки правосудия, а там, мы, может быть, за твое хорошее поведение постараемся, первое время, тебя укрыть от твоих хозяев. Когда с ними разберемся по полной, то и тебе поможем, как сможем. Но ты будешь ждать в укромном месте без всяких на тебя наездов, пока мы всю вашу банду добьем до последнего урода, чтобы и милиция не знала, кто вас, сволочей, крошит, как капусту.
Вы ведь воевать-то толком не умеете. Только начали против нас войну, как сразу и влипли. А мы умеем: и в Афгане, и в Чечне шиш нас сломили, но ваше бандитское, воровское отродье не мы, так наши друзья добьют. У тебя пока есть шанс остаться жить и потом благодарить Бога, что дал тебе разума правильно принять решение, — закончил свой монолог Марков.
После таких слов, как понял Громила, от вояк не уйти, эти достанут точно, но и могут отпустить, у них совсем другие понятия о человеческой жизни, чем у тех, кто убивает ради наживы ни в чем неповинных людей и считает это в порядке вещей.