Судьбы
Шрифт:
— Нет, полное как при вторичном.
— Нерационально.
— Правильно. Я не уйду, пока не получу первую инъекцию.
Вера поняла, что правда не уйдет. И дело даже не в том, что он не уйдет, а в том, что он боится, ужасно боится, и снять этот страх можно только инъекцией антибиотика, только так он сможет дожить до завтра, а то есть до следующей инъекции.
Это было неправильно и правильно одновременно. И она, зная своего пациента, решилась. Получив свой антибиотик, он ушел домой, пообещав вернуться завтра.
Как только за ним закрылась дверь, в комнату вошел
— Я все слышал. Ты пойдешь у него на поводу?
— А что предлагаешь ты?
— Я бы подождал две недели.
— Он не собирается ждать. Он пойдет к другому врачу, а тот будет только рад такому клиенту, его можно лечить бесконечно, воздействуя на слабые места в психике.
— Но лечить здорового человека неправильно.
— Не прикидывайся идеальным. Ты ведь тоже тогда не стал Иванову смотреть. Или я ошиблась там с криминальным абортом, но вы никто не захотел руки об сифилитичку марать. Ведь так?
— Я пришел и посмотрел.
— Ты ко мне пришел, а не к Ивановой. И ее не смотреть, а выскабливать надо было.
— Будем ссориться?
— Нет, не будем. Просто каждый будет заниматься своим делом и не лезть к другому.
— Кстати, тут нам из ООН лекцию читали, так они вообще предлагают твой любимый сифилис лечить симптоматически. То есть приходит ко мне женщина на прерывание беременности. Я смотрю, а там эрозия. Характерная или нет, черт ее знает, но по анализам у нее все нормально. Я ж не знаю, может, и есть сифилис, только серонегативный. Я ее выскабливаю и назначаю антибиотик. Все, она не заразна. А партнер? А если он не один? Тоже неправильно. И отпускать ее просто убеждая, что Вы сходите, проверьтесь и т. д. — глупо. Не пойдет ведь. Она свое получила, от ребенка избавилась, и все. Не вижу я выхода. И одна инъекция?! Нет, не солидно.
— Да, ты прав, и проконтролировать нельзя. Ты ведь ее и не узнаешь даже.
— Нет, не узнаю. У меня в день знаешь сколько штук проходит?
— А штуками ты кого измеряешь?
— Замнем для ясности.
— Нет, не замнем. Я прекрасно знаю, что о тебе говорят. И твой ложный цинизм не приемлю. А о тебе говорят, как о хорошем враче, кстати, как об очень внимательном враче, выхаживающем своих пациентов.
— Лучшем! Я лучший, Верочка.
— Зазнайка.
— Так мы идем на рынок, или я доказываю, что я лучший?
— Идем на рынок, докажешь вечером, после ужина.
Вечером они почему-то вернулись к разговору о пациентах.
— Вераш, я думал весь день. Вот окажись я на месте этого Сережи, я бы тоже хотел лечения по полной.
— И как ты додумался?
— Я сначала про инструкции думал, а там не положено никакое лечение. А потом как бы в шкуру его влез. Это ж не жизнь под дамокловым мечом. Ты права, его лучше проколоть.
— И я бываю права?!
— Ты часто права. Прости. Я иногда сначала говорю, потом думаю. Я привык сам и привык полагаться только на себя. Я уважаю твое мнение, и даже если пылю, то потом думаю и принимаю его. Давай выключим свет и зажжем свечи, вино будешь? Завтра у нас еще один выходной, дождемся твоего Сережу и поедем в горы.
— Поедем. Красотища там!
======
Вера собиралась на обход. Планерка закончилась, Даулет разговаривал в холле с каким-то мужчиной кавказской внешности. Но это было не ново, их к нему много ходило. Вообще клиентура коллег ее не интересовала. Равно как и их не интересовала ее клиентура. Существовало негласное правило: на бланках института заключения собственным клиентам не писать, а все остальное – твое дело. Нет, конечно, в случае чего, если непонятно, можно посоветоваться с коллегами, обсудить трудности в лечении, получить дельный совет и рекомендации. Так что все ничего, все нормально. У Веры уже тоже сформировалась своя небольшая клиентура, в основном, мужская. Женщины тоже были, но меньше, а вот мужчины ее уважали, причем молодые.
Так вот, кроме того кавказца, в холле стояло несколько женщин. Они обращали на себя внимание. То есть пройти мимо и не засмотреться было невозможно. Какими же красавицами они показались Вере. Просто невероятными красавицами. Как будто их тщательно подбирали. Рост и комплекция соответствовали победительницам конкурсов красоты. И несмотря на это, все как одна на каблуках. Не просто на каблуках, а в белых импортных сапогах на шпильке. И еще Веру сразили их шубы. Она даже в продаже таких не видела. Хотя по магазинам давно не ходила. У нее ведь семья, надо приготовить ужин каждый день. Потом приходит с работы Саша и хочется побыть с ним, поговорить или просто почитать книжку. Короче, и без праздного шатания по магазинам дел хватает.
Но шубы красивые и дорогие, наверно. Вот бы ей, Вере, такую, вон как у той из чернобурки. Она бы так контрастировала с ее светлыми волосами. Да и сапоги такие ей бы подошли. Интересно, что бы Саша сказал, увидев ее в таком виде. Поглядела она на шубы, поглядела и направилась в свою палату.
— Вера Юрьевна, — услышала она голос своего заведующего, — Верочка, Вы мне сегодня позарез нужны, вон девушек осмотреть. Вы уж уважьте начальника, Вера Юрьевна.
— Даулет Абдрахманович, как скажете. Истории где?
— Нет историй, и не надо. Вы все запишите в тетрадочку, а потом мы поговорим. Кстати, я супруга вашего просил подойти.
— Я не в курсе.
— Обещался он, Верочка. У него ж отгул сегодня?
— Да, отгул. Он спать собирался.
Даулет отправил Веру за тетрадкой. А сам пошел распорядиться насчет женской смотровой.
Вера вернулась в свой кабинет, достала тетрадку и ручку.
– Вераш, будешь смотреть девочек, особо с ними не разговаривай, — Олег напутствовал коллегу.
— Ничего не понимаю, – Вера действительно недоумевала. — Каких девочек?
Нет, сегодня никого по плану нет. Завтра будут.
— Да вон в холле в шубах стоят. Даулет их сегодня тебе дарит.
— Девочки? Да это модельное агентство какое-то.
— Ох, Верашка, святая непосредственность ты наша. Проститутки они, только высшего класса. Их сутенер привел — «папочка».
— Валютные?
— Да нет, хотя… Эти элиту обслуживают. Теперь это называется эскорт-услуги. Но название сути не меняет. Так что иди работай.