Судный день в Англии
Шрифт:
— Киз. Кто это?
Говорил Йенси Флойд, причем, очень обеспокоенно:
— Слушай, помнишь, тот «понтиак»? Ну, тот, на котором мы ехали, а они на него мину прилепили…
— Дальше! — скомандовал Киз. — Что с этим «понтиаком»? — И он развернул вертолет на север, точнее, на северо-запад, к Бирмингему.
— Я думал, тебе будет интересно, — продолжал американец. — В машине был жучок, позади сиденья водителя. Поставили, наверное, когда мы были в Министерстве торговли. Когда мы только выехали, его там не было. В общем, получается, что все, что мы говорили в машине о фирменном знаке в виде «Штормоцвета», известно теперь кому-то еще, Синю, скорее всего, а может быть, и Малику.
Киз обдумывал услышанное секунд пятнадцать.
— Ты меня слышишь? — голос американца зазвучал тише, в то время как вертолет пролетел над Финчли по направлению к бетонной полосе шоссе М1.
— Прости, Йенси, — ответил Киз. — Я думал о возможных последствиях. Малик, если он узнает, что мы напали на след, будет действовать решительно. Если же жучок от Синя…
Радио некоторое время молчало, пока американец размышлял. Потом он снова заговорил:
— Если ты подумал именно о том, что я предполагаю, я немедленно переговорю с президентом. Это может быть серьезным ударом, верно?
Киз немного изменил курс полета и ответил:
— Они могут принять решение взорвать бомбу. Сейчас я пошлю аварийный сигнал, он может задержать их на несколько часов.
Киз покрутил ручку настройки и услышал голос:
— Четыре-пять-зебра.
— Чрезвычайные обстоятельства, — заговорил Киз, — сообщает Юникорн десять. Повторяю, Юникорн десять.
Киз вернул ручку настройки в первоначальное положение. С этого момента Англия была временно отрезана от внешнего мира в связи с внезапной эпидемией холеры; если кто-то спросит о причине, а спросят наверняка, Киз надеялся, что поступил правильно. Крайней мерой для сохранения Маликом «Судного дня» могло быть лишь его отключение. Для начала уловкой, затянувшей время поиска и сбивающей со следа, была просьба о политическом убежище. Затем какое-то время можно было бы защищать бомбу с помощью охранников, готовых пожертвовать своей жизнью, и различных электронных ловушек. Наконец, последует ультимативная угроза взорвать бомбу. После нее остается только одно…
Из личного дела Малика следовало, что посол был человеком, любящим наслаждения. Киз рассчитывал на то, что, когда дело дойдет до крайности, Малик должен будет находиться где-то в безопасном месте, за много миль от Англии. Как только «Судный день» приведут в боевую готовность, у Малика должен быть некоторый запас времени, чтобы скрыться. Если же Кремль не обеспечит послу гарантий безопасности, то вряд ли сможет рассчитывать на его преданность.
Они должны учитывать и политические сложности, которые могут возникнуть, если будут нарушены дипломатические планы дружественных стран Восточной Европы. Киз рассчитывал, что с помощью объявления карантина в Британии он сможет заставить Малика придумать оправдание отсрочке взрыва «Судного дня» и срочно отправить сообщение в Москву.
Вдруг Киза пронзила мысль: «Тамара Малик! Почему она не присоединилась к отцу, сбежав из госпиталя в Шальфонте? Почему обратилась не в Советское посольство, а в Болгарское? Зачем?» Причиной тому могло быть лишь одно: она связана приказом не сообщать отцу, что находится в Англии. Это обычный прием коммунистов: двойной капкан. Малика предупреждают, что его дочь погибнет, если он не выполнит приказа. Ее же предупредили об обратном: если отец узнает о том, что она находится в Англии, то будет убит. Киз много раз встречался с вариациями на эту тему. Возможно, этот метод и действовал, если для рычага находилась точка опоры. Киз тряхнул головой, словно пытаясь отогнать от себя эти мысли.
Вот и Бирмингем. Он расстилался внизу, словно домотканый ковер, изготовленный деревенским идиотом, пестрый и незатейливый. Зелень деревьев в частных дворах, зелень посветлее — в парках. Прилегающие к ним поля, богатые сельскохозяйственные угодья, тесно смыкающиеся с промышленными зонами. Внизу виднелась полоска Балл Ринг, медленно несущая свои воды между полями.
Аэропорт Бирмингема находился в пяти милях, на окраине, неподалеку от компании «Тос. Френч и сыновья, изготовление сейфов, паровых котлов и бронированных камер с 1893 года».
Киз без труда отыскал предназначенную для него машину — черный «хамбер» с синей полицейской мигалкой, установленной на крыше. Он посадил вертолет рядом с ней. Машина была пуста, мотор работал. Киз сел в автомобиль и выключил зажигание, затем вышел и открыл багажник. Вернувшись к вертолету, достал из кабины два небольших старомодных чемодана с медными замками и положил их в багажник. Даже с помощью электронного микроскопа на них невозможно было бы восстановить отпечатки пальцев, уничтоженные Кизом. Киз запер багажник и сел за руль, после чего, проверив по служебной карте местонахождение фирмы, поехал в ту сторону.
В соответствии с инструкцией специального отдела, охранник, стоявший у ворот, отвернулся, когда Киз выезжал с летного поля.
Киз отправился в Бирмингем. Семь минут спустя он уже парковал автомобиль на стоянке машин фирмы «Тос. Френч и сыновья».
Симпатичная девушка-секретарь в приемной сообщила, что мистер Юлиан отсутствует: охотится на куропаток в имении своего дяди в Шотландии.
— Могу я поговорить с мистером Мартином Крэнби, здешним рабочим?
Симпатичная девушка улыбнулась, показав прелестные зубки.
— Он действительно работает здесь, — сказала она, — и обязательно вас примет. Политика нашей компании состоит в том, чтобы принимать всех представителей других фирм, обращающихся к нам. Какую фирму вы представляете?
— Скажите мистеру Крэнби, что я из той же фирмы, что и его сын. Он поймет.
По пути к кабинету Киз дал фунтовую банкноту посыльному и попросил принести из багажника машины два чемодана.
Дверь приемной отворилась, и на пороге появился управляющий. Позади него Киз заметил симпатичную секретаршу, тайком вытиравшую слезы на глазах.
Мартин Крэнби был очень похож на своего сына. «Яблоко от яблони упало недалеко». Деревенская сметливость, блеснувшая в маленьких карих глазках Крэнби-старшего, поведала Кизу историю его карьеры от простого рабочего до управляющего. Впрочем, не всю историю. Слишком уж стремительным был взлет.
— Что-нибудь, связанное с Дадли? Не стоило моей дочери этого писать… Я просил ее не создавать проблем…
Киз ничего не сказал. Молчание, он это знал по опыту, способно отомкнуть многие двери. Губы Мартина Крэнби задрожали.