Судный день в Англии
Шрифт:
Он провел пальцем по горлу.
— Мы поговорим о вашей дочери, или, вернее, полковнике советской стратегической разведки Тамаре Малик, через минуту, — тихо произнес Киз и внезапно, без предупреждения выбил из-под русского посла стул. Малик растянулся на полу, и Киз с силой наступил ему на руку. — Неужели вы принимаете нас за детский сад, Малик? Не надейтесь покинуть Англию до того, как «Судный день» будет обезврежен. Нам и так уже все известно, и необходимо лишь ваше подтверждение. Если не хотите помочь нам, мы передадим вас Синю.
Малик был уже достаточно напуган, но продолжал торговаться.
— Справитесь вы с разоружением бомбы или нет, я ведь все равно могу погибнуть. Мне нужны гарантии безопасности, или я ничего не скажу.
Его голос звучал мягко.
— Значит, вы погибнете за Россию? — спросил Киз.
— Так же, как и вы за Англию, — парировал Малик.
— А как же ваша дочь? Что ее ждет?
— Не беспокойтесь о моей дочери, — отрезал Малик. — Принимайте мои условия: миллион серебряных боливаров и самолет с достаточным запасом топлива, способный долететь до Южной Америки. Когда вы предъявите мне все это, я расскажу вам, как обезвредить «Судный день».
Киз убрал ногу с руки Малика и кивнул премьер-министру.
— Прикажите Казначейству положить в самолет вертикального взлета один миллион боливаров и ждать на ипподроме Брайтона с полными баками завтра в 11.00. А этот тип должен в то же самое время быть готовым все нам рассказать.
Киз бросил окурок сигареты в полыхающий огонь камина. За все время беседы никто из присутствовавших в комнате членов кабинета министров не проронил ни слова. Подойдя к двери, Киз оглянулся и, как бы между прочим, произнес:
— Кстати, о вашей дочери, Малик. Она ведь некоторое время была здесь, вы знаете об этом?
У Малика отвисла челюсть.
— Интересно, кто, по ее мнению, осуществляет ручной контроль? — пробормотал Киз и тихо прикрыл за собой дверь.
Глава 28
…В конце концов, наши психологические методы заставят британскую разведку доверять Малику. В этом случае Англия может разрушить самое себя, и по политическим мотивам это весьма желательно…
Что заставило Киза повернуть ручку двери в Голубую комнату, он и сам не знал. Впрочем, причин, наверное, было множество. В частности, тяга к источнику жизни в тот момент, когда близился конец всякой жизни. Потребность каким-либо образом компенсировать грубость и жестокость последних трех дней. Девушка инстинктивно почувствовала это и была рада Кизу.
Теперь, хотя бы на несколько часов, Киз мог забыть о «Судном дне», о Малике с его высококлассной сообразительностью и всегда говорящего правду, но не всю правду.
И суть была не в том, чтобы заняться любовью с этой девушкой, — один раз он уже оставался ночевать в ее комнате. В моменты стрессов бывает, что мужчины и женщины нарушают границы условностей и остаются в одной постели лишь для духовного утешения.
Так начиналось у Киза с Тамарой Малик в те страшные дни на проливе Скагеррак. Скрываясь от гестапо, они вдвоем прятались в каких-то хижинах и сараях, представляясь сначала как брат и сестра, а потом, естественно, как муж и жена. В тот момент стать любовниками было самым естественным событием в мире.
Церемония бракосочетания явилась логическим продолжением их отношений и происходила в маленькой, прямо сказочной церквушке. Крушение иллюзий было полное: Тамара Малик вышла замуж за Киза, чтобы узнать местонахождение немецких ракетных экспертов, которых Киз пытался вытащить из Дании.
Узнав необходимое, она, как говорится, «допила кофе вдвоем, а музыку дослушивать оставила его одного». Что произошло с пропавшими впоследствии учеными, Киз так и не узнал. Он же в один прекрасный день не по годам посуровел и ожесточился.
Далее лишь краткие отчеты о разведработе сводили его с Тамарой Малик. Были и газетные сообщения, одно из них — в «Правде» конца пятидесятых, где она была сфотографирована во время похорон ее второго мужа, академика, годящегося ей в отцы, но должным образом повлиявшего на развитие ее карьеры в стратегической разведке. По сведениям, полученным Кизом от его кремлевского агента, имелись сомнения в том, что академик умер собственной смертью, но правда тщательно охранялась КГБ.
Жаклин Браун застонала во сне и уткнулась лицом в руку Киза. Волосы ее в темноте казались нимбом, окружавшим голову.
Девушка напоминала Кизу беззащитную газель, и ее чистота и невинность, казалось, охраняли его в эти ночные часы, приближавшие конец света Англии.
Глава 29
…Окончательный этап происходит строго по плану. Будет иметь место неопровержимое техническое доказательство, что «Судный день» был взорван не советской стороной, а некомпетентными британскими разведчиками…
Часы показывали 10.05. К Брайтонскому ипподрому подошла колонна военных автомашин. В первой из них в сопровождении небольшой охраны прибыли Малик и Киз, во второй и третьей — начальники специальных служб. Три следовавшие за ними вездехода привезли солдат, мортиру, дальномер и установку радиолокационного наведения.
На горизонте за ипподромом голубели воды Ла-Манша, впереди справа вырисовывались стены Палас Пьер, выходящего к морю.
Киз, рассматривая дворец в бинокль, действительно заметил шпалы, о которые профессор Браун, по словам Жаклин, мог споткнуться и упасть на колени. Теперь, казалось, сходятся все детали головоломки. За дворцовым парком, выходящим к морю, виднелись стены резервуара для акул.