Суета вокруг барана
Шрифт:
Такая примерно сцена в различных вариантах разыгрывалась почти каждый вечер, но заканчивалась она одинаково.
Галя налила еще одну кружку. Профессор принял ее, с удовольствием вдохнул густой аромат заварки.
– - В городе такой не подадут...
– - А калмыцкий чай вам нравится, Иван Васильевич?
– спросила Серафима.
Студенты попробовали калмыцкий чай в столовой, когда приехали в Элисту. Зашли пообедать и увидели, что кроме всего прочего на прилавке стоят еще и стаканы кофе с молоком. Обрадовались, взяли по одному, а шеф и Петя - по два стакана. Вообще-то нигде не было
– - Это что такое?!
– рассердился Лисенко.
– Бурда какая то, а не кофе.
Серафима сделала осторожный глоток и тоже отставила стакан.
– - По-моему, нас хотят отравить, - подозрительно поглядела она на бледно коричневую жидкость.
– Коварный Восток, здесь всегда кого-нибудь травят. Я недавно читала роман, действие на Востоке происходит, так там через каждых десять страниц кого-нибудь травили ужасными ядами.
– - Про любовь?
– заинтересовалась Александра Федоровна, которая обожала романы про любовь, но читать ей в последнее время было некогда.
– - Конечно. Восточные страсти и гора трупов.
– - Так уж и гора, - усомнился Петя.
– - Мы не на коварном Востоке, а на юге России, - поправила Серафиму Верочка.
– Калмыкия - это Европа.
– - Странно... А у меня такое впечатление, что я нахожусь в Азии, - призналась Галя.
– Понимаете, здесь все какое-то азиатское... И степь, и суслики, и отары... А в магазине яйца продают и сливочное масло...
– - Да, на нашу Саратовскую Европу нисколько не похоже, - поддержала ее Серафима.
– Куда ни посмотришь - везде совершено ярко выраженная Азия. Я вчера на центральной улице верблюда видела. Двугорбого. Гордо шествовал по самой середине дороги и свысока поглядывал на всех. Так что вполне могут отравить.
– - А он плевался?
– поинтересовалась Галя.
– - Как это?
– удивилась Серафима.
– Почему это верблюд должен был плеваться?
– - Не знаю, но я где-то читала, что верблюды очень любят плеваться.
– - Точно, плюются, я тоже читал, - подтвердил Петя.
– Если им кто-нибудь не понравиться - заплюют с ног до головы.
– - Нет, этот верблюд не плевался, этому верблюду наверно все нравились.
– - Раз по центральной улице ходит двугорбый верблюд - это все-таки Азия, - решила Галя.
– В Европе верблюды по улицам не ходят.
– - На всю Элисту один только верблюд наверно и остался. Съедят его вместе с горбами, и Калмыкия сразу в Европу перейдет, - предсказал неизбежность расширения европейского пространства Петя.
– - В Европе мы находимся или в Азии - я все равно такое пить не стану, - отказалась от странного напитка Александра Федоровна.
Александр Александрович тоже не пил, но стакан из рук не выпускал, ждал что скажет профессор, перед которым стояли аж два граненых стакан со странной жидкостью.
– - Пейте, пейте, - посмеялся тогда профессор.
– Это калмыцкий чай, вы что, не пробовали раньше?
Как будто они раньше могли где-нибудь пить калмыцкий чай. Попробуйте найти в Саратове студенческую столовую, где балуют калмыцким чаем.
Раз такое дело - выпили. Нравиться,
А профессор тогда спокойно выпил два стакана, будто так и должно быть. Но он-то в Калмыкии не первый раз. И у Серафимы было полное основание поинтересоваться.
– - Великолепно утоляет жажду, но привыкнуть надо, - профессор с удовольствием отпил небольшой глоток обычного чая, цейлонского, высшего сорта, да еще заваренного добрыми галиными руками.
– Без привычки он не каждому понравится. Но если пить его, скажем, месяц, человек привыкает.
– - Если настоящего чая нет, - подсказал Лисенко.
– - Вот-вот, - согласился профессор, но тут же спохватился.
– Ну что вы, Владимир Алексеевич, калмыки его с удовольствием употребляют. Вполне приличный чай, в кочевьях его придумали. Так что это степной напиток, не городской, и появился у калмыков, наверно, давно, когда они еще в монгольских степях кочевали. Создан специально для того, чтобы жажду утолять. А в холодные дни хорошо согревает.
– - А что в этот калмыцкий чай кладут?
– проявила профессиональный интерес Галя.
– - Молоко, соль, жир какой-то и еще что-то... Спросить надо у тех, кто его делает... Но мне больше наш нравиться, - признался профессор и отпил из третьей в этот вечер кружки.
Третья кружка была у профессора чем-то вроде той капли, которая не переполняла, но заполняла благодатную чашу удовольствия. После третьей кружки он приходил в особо благодушное состояние.
В вечерние часы у костра ветераны, как это хорошо известно, по лучшим образцам художественной литературы, любят вспоминать минувшие дни и былые походы. Шеф был ветераном археологических странствий. За добрых тридцать лет он раскопал в степях Поволжья немало самых разных курганов и стоянок, повидал множество костей и черепков, и по вечерам у костра ему просто положено было ударяться в воспоминания о былых походах. После третьей кружки он и ударялся. Это надо было слышать, с каким удовольствием рассказывал шеф о проржавевших насквозь мечах, черепках раздавленных землей глиняных горшков, прекрасно сохранившихся тазовых и бедренных костях и о многом другом столь же интересном и ценном. Потому и старались студенты, чтобы во время вечерних чаепитий у костра шеф от третьей кружки не уходил.
20
– - Хорошо!
– выдохнул профессор.
– В городе такой чаек не подадут... А помните, Владимир Алексеевич, как мы на Дону копали? Интереснейшее было место...
– - Это возле хутора Репина?
– уточнил Лисенко.
– - Совершенно верно, недалеко от хутора. Стоянка там оказалась великолепнейшая. Помните, первую траншею заложили, и сразу взяли почти всю землянку. Случай, скажу я вам, исключительный.
– - Ну не всю же одной траншеей. Не может такого быть, чтобы сразу всю землянку, - не поверил Петя.
– Ее ведь не видно.