Суфлёр
Шрифт:
– А он у меня, - вставил я.
– Это было моим последним шансом сохранить оригинал и исполнить волю сестры. Ни в какое ФСБ диск не попал. Я догадывалась об этом, но окончательно в этом убедилась, когда вчера после нападения того бандита в маске ко мне в квартиру нагрянул наряд во главе с опером, с тем самым невзрачным серым лицом, которое так отчетливо отпечаталось в моей памяти. Именно этот негодяй взял тогда с клумбы подброшенную нами копию. У Лорда лопнуло терпение. Он перестал со мной нянчиться.
– А что если и вправду выложить все в нете на ю-тубе, в «Живом журнале» или на популярном блоге? – предложил я.
– И принимать кредиты через веб-мани?! За просмотр новой игры-стрелялки. Там все так похоже на дешевую постановку оккультного обряда, что много мы не заработаем… А трупов жертв, ни одного из шести, как, впрочем и улик, у нас нет. И останется это низкобюджетное кино незамеченным и обойденным критикой. По-тихому все пройдет. Без PR и мерчендайзинга. В итоге – сток, если не утиль. Да и журналисты скандал не подхватят – сам знаешь, кто за ниточки дергает… Лорд. Чтобы победить его, не суд нужен… Понадобиться фронтмен. Я не рэпера имею в виду, а того, чей комментарий авторитетнее любого суда. Чьим словам обязательно поверят. И тогда не потребуется официальный приговор. Это будет поистине суд народа. И пусть он станет линчеванием, я согласна быть палачом. Но жаль, что я не гожусь на роль телекиллера…
– Вот я тебе и пригодился… - озвучил я свою догадку и тут же отрешенно шепнул: - Лорд был вчера у меня. – Мой надломленный голос вселил в Инессу ужас.
– Ты отдал исходник?! – вскрикнула она, обреченно закрыв глаза.
– Нет, он при мне. В кармане. – указал я на грудь.
Инесса открыла глаза, встала с пола и подошла ко мне.
– Скажи мне, только честно, ты со мной?
– И ты скажи честно: в тот день, когда ты у меня с удовольствием гостила, а потом неожиданно умыкнула, ты целовала мою грудь лишь для того, чтобы установить, есть ли на ней клеймо или нет?
Мы оба улыбнулись. И наши открытые улыбки крепче любого рукопожатия свидетельствовали о полном единстве. В эту минуту, нам обоим казалось, что чистота наших помыслов обладает недюжинной силой, превосходящей грозную опасность, что нависла над нами. Вдвоем было не так страшно. Совсем не страшно. Я так вообще раскопал в себе героя. При красивой женщине труднее быть трусом, чем храбрецом. Я любил. Мы любили друг друга. Теперь мы не сомневались в том, что наша любовь взаимна. А еще я подумал, что мы подходим друг другу. Такова была моя дань честолюбию. Я посолил его в меру. Кто знает меру, тот знает все…
– Я у них вне подозрений, - активировал я свой мозг, - А вот ты! Тебя следует спрятать.
– Я поступлю иначе. Выйду на работу как ни в чем не бывало. Появлюсь в студии завтра с утра, как положено. Сегодня у меня официальный выходной.
– Чего ты этим добьешься? Это же самоубийство.
– Лорду скажу, что сбежала из города со страху. В Нарофоминск на дачу родственников. Проверить невозможно – там уже два года никто не живет. Хозяева за границей… - затараторила Инесса, придумывая на ходу легенду.
– Да как ты не поймешь… Для него ты - не человек, а только незаконная хранительница секретного видеоматериала. Он не поскупится на жестокость, чтобы вытянуть из тебя то, что ему надо, – Моя аргументация казалась мне железной, но Инессу абсолютно не впечатлила.
– Ничего он не вытряхнет. Я все для себя решила. Мне терять нечего. Эти уроды думают, что они пупы земли, что им все с рук сойдет. Только нестандартный, парадоксальный ход его запутает. Я должна так поступить. Мы с тобой сейчас не должны думать о личной безопасности. Двум смертям не бывать. Я хочу умереть красиво.
Меня эта фраза разозлила:
– Это что – наследственное?
Она обиделась:
– Да пошел ты!
– Они будут тебя пытать.
– У меня на этот случай припасена ампула стрихнина.
– Ты сумасшедшая.
– В этом-то и есть мое преимущество.
– Что ты несешь?! – запротестовал я, но в этот момент в гримерную постучались.
Инесса юркнула за портьеру. Я спросил:
– Кто?
– Влад, гости уже в студии. Не пора ли тебе гримироваться? – это был голос режиссера.
– Уже, – солгал я, намереваясь попросить визажистку сделать мэйк-ап прямо перед началом.
– Ну, тогда присоединяйся к нам. – поверил режиссер.
– Сейчас иду! – пообещал я.
За дверью послышались удаляющиеся шаги.
– Инесса, Инесса, - шепотом позвал я.
Она не откликнулась. Я резко отодвинул портьеру. Инесса сонно потянулась.
– Извини, я, кажется, заснула, - пробормотала она, - Почти двое суток глаз не смыкала.
– Поражаюсь, - признался я, - У тебя железные нервы, намного железнее твоей логики. Ты можешь позволить себе заснуть, когда кто-то стучится в дверь.
– Владик, можно я здесь посплю? – сладким голоском молила Инесса.
– Конечно, можно. Перебирайся на кожаный диван. Я тебя здесь закрою своим ключом. Не вздумай никуда отсюда выходить. Я ухожу часа на три. Вздремни. Вернусь, и мы серьезно обсудим дальнейшие действия. А эта твоя ампула – прости, Господи. Надо же такое придумать… А ну, отдай мне! – потребовал я.
Она протянула мне яд.
Я взял отраву, рявкнул: «Так-то лучше!» и пошел работать. По дороге я выбросил ампулу в мусорный контейнер. Яд не понадобится…
Глава 25. Ядовитая
Уберечь от отравления бывшего босса Эрнста Фридмана я не смог. Возможно, окажись я рядом с потенциальной жертвой, я бы и не старался, как в случае с Инессой…
Соловьиные трели из Москвы в Испании звучали для дядюшки Эрнста бухенвальдским набатом. Он собирался вернуться, не успев насладиться испанскими каникулами. Все равно пугающие новости из Москвы не давали спокойно оттянуться. Ни бой-френд, ни теплое море, ни романтичные прогулки на яхте, скользящей вдоль волн и вычерчивающей плавные изгибы, ни яхтенный кок-итальянец, не могли отрешить от дел. Он все время названивал в Москву, пытаясь рулить процессом из каталонской виллы.