Суховей из поднебесья
Шрифт:
– Так и наш голод, - проговорил молодой китаец, - был вызван не "гигантским скачком", а другими причинами, которые как раз Культурной революцией и были изведены.
Я в замешательстве посмотрел на нового собеседника.
– Меньше верьте тому, - продолжил он, - что пишут о нашей истории. Вам, что, мало грязи на вашу?
Я оторопело помахал ртом. Да, я уже наслышан о том, что нашу историю сильно замарали. Этот вопрос у нас настолько запутан, что страшно лезть во все его дебри. А тут, оказывается, еще и чужую историю могут перевирать. Мне это даже в голову не приходило! Когда читал что-либо о Китае и других странах, даже не подвергал написанное сомнению, все принимал за чистую монету. М-да!
Старый китаец сидел молча и никак на слова внука не реагировал. Было похоже, что он продолжал думать о своем.
– Я решил, - заговорил он через некоторое время, - еще раз подробно, досконально перечитать уже изученные мною цитаты великого Мао... Я искал все газеты с его выступлениями. Читал, перечитывал, обдумывал. Обдумывал! Я подолгу размышлял над каждой. Вдумчиво перечитывал все, на что ссылался великий Мао. Он нередко говорил о Сталине, Ленине, Марксе, и я понял, что надо изучать еще и их труды. Спустя год я восстановился в университете, выучил русский и немецкий, чтобы читать великих людей в оригинале. Мне очень легко дались ваши языки. И я читал, много читал. Мао говорил, что для того, чтобы стать коммунистом, не надо знать много книг. Я тоже был твердо убежден в этом, и сейчас продолжаю так думать, но оказалось, что для того, чтобы понять глубокий смысл этих великих слов, понадобилось именно много прочитать...
Старик замолчал, и я снова встал и вышел. Мне понадобилось еще полчаса, чтобы умять новый хаос в мыслях и чувствах.
Это что ж получается?
– Хунвейбины и их культурная революция - это благо? Это как бы позитивная и прогрессивная вещь, что ли? Спасение от голода?
Я пребывал в состоянии шока. Голова шла кругом. Да что там кругом?!
– Удивительно, почему от таких выводов у меня просто не случился разрыв мозга!
Я стоял у окна и неотрывно смотрел в одну точку, летящую вслед за нашим поездом где-то далеко у самой кромки горизонта. И уже не понимал, в чем причина моего головокружения - в несущемся за окном ландшафте или в вывернутом наизнанку разговоре.
С этой стороны вагона окна были обращены на север. А там другой изгиб земли. Там другая страна - еще одна большая держава. Вращаясь вместе с землей, она движется в направлении, противоположном нашему. Там сильнейшая в мире держава, которая противостоит нам и красному коммунистическому Китаю. Противостоит во всем.
Поразительно, вот я и втянулся в разговор о коммунизме. Эта тема всегда была не для меня. Я о нашем-то коммунизме никогда так подробно не разговаривал... А тут тема коммунизма вдруг свалилась на меня, причем так странно свалилась - она посмотрела на меня через щелочки-амбразуры старого китайца...
– А как же ленинское "Учиться, учиться, учиться"?
– резко и с вызывающей ехидцей проговорил я, ворвавшись через несколько минут в купе.
– Как вы собирались растить коммунистов, которые не читали бы много книг?
Я решил перейти в наступление. Прямо так - на их поле! Их же аргументами и догмами! Пусть выкручиваются...
Старик поднял в мою сторону равнодушный взгляд. Это обескуражило меня. Я ожидал другой реакции - такой же резкой, каким было мое нападение.
– Я ведь вам все рассказал!
– неожиданно просипел он.
– Все объяснил.
Я смутился.
– Коммунистом - настоящим коммунистом - я стал после того, как осознал зло, которое несет страсть к наживе. Коммунистом я стал, когда освободился от страсти... освободился от желания пойти по стопам дяди Ли, а совсем не по книгам... Книги были потом...
– А насчет "учиться"...
– проговорил он после короткого молчания.
Он отвернулся к окну. Колеса застучали, как мне показалось, быстрее и интенсивнее.
– Надо ли было учиться европейскому? Нам?! Да и вам тоже. К чему привела учеба вас?
– К перестройке?! Семьдесят лет вы учились, учились и еще раз учились... и, оказалось, не тому учились, что ли?!
Я оторопело откинулся на стенку.
– Мы не хотим, - продолжил старик, - чтобы так же, как и у вас, наш социализм оказался выброшенным на свалку.
Бум!!! Нет, я не бьюсь за социализм, но чтобы так свысока о нашем социализме говорили китайцы!... Чтобы так ехидничать над известными каждому из нас с детства словами! Это уж слишком! Тут я готов даже стать ярым ленинцем. Это, как говорится: "сук-кин сын, но это наш сук-кин сын!"... Да простит меня Владимир Ильич!...
– Что вы - европейцы, - продолжал долбить старый китаец, - говорили, например, об истории? Что история человечества, это борьба классов?
Китаец пристально посмотрел на меня.
Ну вот еще! Лично я ничего не гово...
– Тогда почему, - перебил мои мысли старик, - после победы класса из него выделяются люди, которые лезут наверх и предают свой класс? Почему появляются перерожденцы? Неизбежно появляются? Всегда появляются?! Как вы их называете, деклассированные элементы...
Старик сверлил меня взглядом.
Вот еще! Никого и никак я не называ...
– Потому что, сказав "А", вы не сказали "Б",
Китаец перевел дыхание.
– Борьба - да!
– продолжил он.
– Она была всегда. Но за что? История человечества - это не просто и не только борьба классов, это борьба за что-то!
– За что?
Китаец пристально смотрел на меня.
Какая мне разница, за чт...
– За обладание благами, - старик начал распаляться.
– Вот главное! Это мотив! Назвав участников борьбы в Истории человечества, вы забыли указать Мотив. И потому в своих рядах пропускаете сорняки. Кто бы ни боролся - он борется за блага или, как говорили классики, - за собственность.
– "Б" сказал наш Мао - великий продолжатель Сталина, Ленина, Маркса. У нас не было такой, как у вас борьбы классов. Получив в подарок социализм, у нас пришла в движение большая бесформенная масса. Поэтому великий Мао очищенно увидел Мотив. Великий Мао внес свой великий вклад в марксизм, указав на Мотив! В капитализм нас чуть было не свалил Мотив, а не класс капиталистов. Этого не было ни у Ленина, ни у Сталина. Великий Мао остановил падающий социализм у самого края пропасти. Мотив движет историю! Мотив объясняет все то, что нельзя объяснить борьбой классов - войны, большие и маленькие, между странами, племенами, родами... предательства, перевороты... Коммунизм на земле наступит только тогда, когда исчезнет Мотив к наживе. Не просто частная собственность исчезнет, как говорил Энгельс, а исчезнет Мотив к обладанию ею, как учил об этом Мао. Повсеместно исчезнет - у каждого человека.