Сухой колодец
Шрифт:
– Я – единственная внучка бабы Таси. У нее не было ни братьев, ни сестер, и уж тем более, племянников.
Твою ж мать, выматерился про себя Стас. Весь план летел к чертям собачьим, почему Зинович не предупредил его о возможности встретить здесь живых "родственников"?
– Зовут-то, тебя, как, единственная внучка?
– Алиса, – нехотя выдавила девушка.
– Алиса, – протянул Стас, словно пробовал имя на вкус. – Я сын ее младшего брата. Мы никогда не встречались раньше. Связь с бабой Тасей была потеряна много лет назад.
– Ага, а как образовалось наследство, так связь очень быстро
– Я не претендую на наследство, – проговорил он негромко, не делая попытки подойти к ней ближе, напротив, присел на крыльцо, уперев локти в колени, всей позой выражая максимальное дружелюбие. У него почти получилось, если бы не взгляд исподлобья – острый, оценивающий каждое твое движение.
– Чего тогда тебе здесь понадобилось?
– Подошел отпуск и я приехал знакомиться. Мой отец погиб и родственников, кроме бабы Таси, у меня не осталось.
– Ты немного опоздал, – хмыкнула Алиса. – Баба Тася умерла три месяца назад.
– Меня уже просветили добрые люди, – кивнул Стас. – Зато вместо старой бабушки у меня обнаружилась молодая племянница… Или кто мы друг другу приходимся?
Алиса невольно задумалась. Если ее отец двоюродный брат Стаса, значит, Стас ей приходиться двоюродным дядей? Или троюродным?
– Черт, – зло ругнулась Алиса вслух. Да уж… Ситуация…
Она приехала в Коврово вовсе не для того, чтобы заводить себе новых родственников. На семейном совете дом было решено продать. Алиса приехала разобрать личные вещи, что остались от бабушки. Отец порывался сделать это сам, все же деревня была довольно далеко от областного центра и глухомань пугала, не сколько мнимой опасностью, сколько смертельной скукой для молодой девушки, привыкшей к ритму большого города. Но неожиданно, Алисе непременно захотелось поехать сюда самой. Дикие места вдруг стали манить своей нетронутой красотой. Сны о горах, затянутых вековыми елями, были столь явными и отчетливыми, что запах хвои из снов стал преследовать ее даже днем. Чтобы избавиться от наваждения, она, игнорирую возражения родителей, быстро собрала вещи и отправилась в Коврово.
Полтора суток в поезде. Шесть часов в душном пыльном автобусе до Лесного. Полчаса в попутке, водитель которой о существовании автомобильных кондиционеров слышал только по телевизору, десять минут пешком по грунтовой дороге, и вот – она на месте. Последний час ее спасала только мысль о ледяной воде колодца…
Она прошла во двор. Ведро бултыхнулось в воду. Накрутив цепь на ворот, она неуклюже подтянула ведро на бортик сруба, расплескав при этом едва ли не половину содержимого. Зачерпнув полные пригоршни воды, Алиса опустила в
– Кто пустил тебя в дом?
– Бобров, участковый ваш, разрешил…
Она вдруг перестала его боятся – он же ее дядя. Не какой-то там посторонний мужчина, а – родственник, хоть и дальний. Родственников не нужно боятся, а вот любить и предоставлять им жилье, она не обязана, особенно дальним…
– Ты не можешь здесь оставаться, – смело посмотрев ему в глаза, выпалила Алиса. – Уходи.
– Нет.
– Нет?!
– Нет, – снова повторил Стас. Спокойно. Весомо. Как будто сваю в землю вогнал. Алиса на мгновенье опешила от такой наглости. Быстро взяла себя в руки.
– Тогда я позову участкового!
Мужчина пожал плечами.
– Как хочешь.
Стоять на мокрой траве стало не приятно, Алиса подошла к дому, присела рядом с новоявленным дядей на крыльцо, вытянула ноги, подставив босые ступни под солнечные лучи. Не сразу, но она почувствовала, как невидимые волны-частицы света заканчивали свой путь на ее коже, согревая ноги.
– Послушай… Этот дом принадлежит моему отцу… Ты не имеешь никакого законного права находиться здесь, будь ты хоть трижды моим дядей.
– Ты сказала, что баба Тася умерла всего три месяца назад?
– Ну да… Какое это имеет значение?
– Значит, еще три месяца я могу находиться здесь ровно на тех же правах, что и ты.
– Не говори ерунды, – высокомерно бросила Алиса, уверенная в своих силах и в своей правоте. – Я не стану делить с тобой дом – я тебя совсем не знаю… Ищи себе другой ночлег…
– Нет, – Стас тяжело вздохнул. Поднялся на ноги, направляясь в дом.
– Я иду за участковым! – в спину ему крикнула рассерженная Алиса.
– Валяй, – донесся до ее ушей небрежный ответ.
Спускаться с холма было легко, а вот подниматься… Узкая улица на вершине холма расползлась в стороны, выстроив по краям добротные избы. Лес отступил далеко за пределы деревни, и столетние срубы лоснились почерневшими боками на солнце. Алисе долго идти не пришлось. У третьего дома она наткнулась на женщину, косившую траву. Древней деревянной косой, она по-мужски широко делала замах и мощно срезала почти под корень траву перед распахнутыми воротами.
– Вы не подскажите, где участкового можно найти?
Женщина обернулась, лихо развернула косу полотном вверх, уткнула косовище в землю.
– На кой тебе?
– По личному, – быстро проговорила Алиса, заранее подготовив ответ на случай любопытствующих матрон.
– По личному… – разочарованно протянула женщина. – Ну, раз по личному, так вон он сидит – пузо греет. Она махнула свободной рукой на дом напротив. Алиса обернулась.
На лавке у забора, спрятав голову от солнцепека под соломенной шляпой, сидел худой мужчина в одних брюках. Блаженно зажмурившись, он подставил тощее тело солнечным лучам. О каком пузе шла речь, Алиса так и не поняла. Живот этого мужчины, даже при великой натяжке пузом назвать было нельзя. Даже сидя, его живот не выпирал, а скорее наоборот, образовывал впадину между грудью и брюками.