Сухой закон
Шрифт:
Поворот. И мой номер пять — красивая гнедая кобыла, сократила ещё расстояние. Мощно.
— Приёмистая! Номер пять умеет бороться. Не то, что Огнедышащая и Кронос. Идут стабильно, но за фаворитом не могут угнаться, — вдруг послышался голос того толстяка, который стоял рядом в паре с молодой дамочкой.
Блум резко обернулась и ожгла его гневным взглядом. Ей-богу, не хотел бы я поймать такой. Говоривший даже опешил.
А голос из мегафона надрывно вещал:
— Предпоследний поворот, и Гарцующая выходит вперёд! Да. Новичок из Луизианы имеет все
Толпа разразилась диким и гневным рёвом. На предпоследнем повороте Пламя океана вдруг вильнул. Жокей чуть ли не слетел в грязь. Мне даже показалось, что в этот момент лошадь будто на долю секунды «зависла», потеряв ориентир.
— Жокей слишком высоко и близко встал. Это рискованно, дамы и господа. Как видите, сейчас все четверо идут почти параллельно. Последний поворот! И! Гарцующая выходит вперёд на треть корпуса.
А я хотел зажать уши. Трибуны ревели. Мне казалось, словно мои ноги приросли к полу или их залили бетоном. Сердце даже перестало биться. И…
— Гарцующая финиширует первой на половину корпуса! Да, номер пять умеет вести напористую борьбу! Новичок смог потеснить чемпиона прошлого сезона на пьедестале!
Колени мои превратились в вату. Я только сейчас понял, что волосы взмокли под шляпой.
— Поздравляю Вас! — Блум метнула на меня посуровевший взгляд.
— Блум, не расстраивайся. У нас есть все шансы пройти на короткой дистанции. Твоя Огнедышащая дойдёт первой. Я тебе обещаю! — вдруг отозвался Ден, — Тем более, с такой скоростью она в парных скачках отлично станет с нашим Ветром…
— Так это Ваша лошадь? — изумился я.
— Да. Мы готовили ее довольно долго, — девушка смягчилась, но уже взяла себя в руки. Что ж, мистер Алекс. Была рада с Вами познакомиться. И поздравляю Вас с победой!
— Новичкам везет… Ваша Огнедышащая прекрасно боролась, мне очень понравилось. Говорю как человек, который смотрит со стороны на это как на эстетику… — ответил я.
Блум бросила на меня странный взгляд, улыбнулась и подала руку. Я мягко пожал её, и девушка кивнула в знак прощания, удаляясь с трибуны вслед за братом.
— Это все подстроено! Как жокей Пламени мог так ошибиться? — разрывался рядом толстяк. Он уже откровенно плевал на то, что молоденькая девица, пришедшая с ним, бочком-бочком отдалялась от своего кавалера в сторону выхода.
Я двинулся следом в сторону помещений для выдачи выигрышей. Там творился форменный ад. Около общей кассы для ставок до ста долларов уже начинала образовываться гигантская очередь, а перед самими окошками возникла толчея из возмущённых американцев.
Я направился к небольшому вытянутому зданию из красного кирпича, на вывеске которого красивыми буквами тоже было выведено слово «касса». Только вот туда шли только те, кто ставил от тысячи.
Внутри было всего два окошка. И у каждого по паре богато одетых джентльменов. Когда до меня дошла очередь, я протянул свой заветный листок клерку в окошке.
— Добрый день, сэр! Вы за выигрышем? — дежурно улыбнулся он, хотя и так было понятно — зачем я пришёл сюда.
Впрочем, это в самой культуре американцев. Если с Вами здороваются и спрашивают «как вы?», это совершенно не означает, что надо рассказывать что с тобой произошло и чем ты обеспокоен. Скорее, наоборот, на тебя посмотрят с удивлением. Ибо ты грузишь собеседника в ответ на вопрос, который предполагает от тебя однозначной реакции и перехода уже к сути разговора. И, тем менее, я сказал:
— Добрый. Да, я за выигрышем.
— Фин МакЛаски? — поверил документы клерк.
— Он самый, — не моргнув соврал я.
— При ставке три тысячи долларов… о, сэр, Вы ставили на номер пять! Поздравляю Вас, — при этом от меня не укрылось, как клерк стрельнул на меня глазами, будто фотографируя, — Ваш выигрыш составил пятнадцать тысяч!
— Благодарю! Сегодня удача была на моей стороне!
— Именно так, и никак иначе, сэр — и снова пристальный взгляд.
После подсчета, пачки долларов отправились в мою сумку, сопровождаемые завистливыми взглядами мужика около соседнего окна.
Я вышел наружу, пройдя здание насквозь, и очутился неподалёку от главного входа. Пройти надо было примерно метров двести вдоль торца трибун. Влившись в толпу, двинулся в сторону арки, постепенно замедляясь перед ней. «Акведук» является не только Ипподромом. Сразу за ним располагались несколько выставочных павильонов и ярмарочные ряды. Поэтому на территории в воскресенье всегда было многолюдно. Жители Нью-Йорка целыми семьями отправлялись сюда если не посмотреть на скачки, то просто погулять или отдохнуть.
Наконец-то я вышел на подъездную дорогу, но нашего Ситроена не было нигде. Вся стоянка перед ипподромом была забита полицейскими авто. Большое количество полисменов сновало туда — сюда. В воздухе витало напряжение. Интересно — что случилось, что все частные машины заставили отогнать со стоянки. Покрутив головой, я увидел Рощупкина вдалеке на другой стороне улицы за лужайкой перед ипподромом. Он махнул мне рукой влево.
Я повернул голову и заметил небольшой сквозной переулок, ведущий на соседнюю улицу. Кивнул Мише в ответ, мол «понял», и двинулся туда. Как только углубился в переулок, затылок сразу кольнуло неприятное ощущение. Пришлось остановиться на несколько секунд и сделать вид, что я тру подошву ботинок об угол ржавого бака, стоящего у кирпичной красной стены высотного здания. Украдкой бросил взгляд вправо из-под шляпы.
В пятидесяти метрах от меня от толпы отделился неплохо одетый субъект, и пошёл по переулку, засунув руки в карманы. Нехорошо… На ипподроме и около него никто не задал мне лишних вопросов. Респектабельный костюм, уверенная походка, недешёвое авто. Кто его знает — кем я являюсь? Вдруг за мной стоят люди, с которыми лучше не ссориться. А вот так — в узком переулке приставить ствол к спине и забрать пятнадцать тысяч вечнозелёных? Кажется, я видел уже человека в такой же куртке. Стоял около домика с кассой, когда я получал деньги.