Суламифь и царица Савская. Любовь царя Соломона
Шрифт:
Пробежал среди присутствующих на совете ропот восхищения и изумления. Ибо были они поражены такому прозорливому и мудрому, целомудренному намерению своего царя. Стали старейшины тихо переговариваться между собой, кивая головами в знак согласия:
– Воистину, божий человек – великий царь Соломон. Не первый раз доказывает он свою прозорливость.
И закипела «работа, которую производил Соломон для дома Господня. И принес Соломон посвященное Давидом, отцом его, и серебро, и золото, и все вещи, отдал в сокровищницы дома Божия…» (2 Пар. 5:1). А Высший совет Синедриона, в свою очередь, передал Соломону план Храма, созданный еще его отцом – царем Давидом. И прочитал владыка Израильский заветные слова, адресованные Давидом сыну: «Все это сказано в писании от Господа, который вразумил меня обо всех работах предначертанных».
Уже
Прибывших из Тира строителей разместили в специально выстроенных для них домах, неподалеку от горы Мориа.
Но не только финикийцы и египтяне работали на горе, получившей название Храмовой. Всех жителей Израиля и Иудеи обложил царь Соломон обязательной трудовой повинностью. Каждому дому и каждой семье приказал он высылать на строительство по одному или двум крепким мужчинам.
На женщин была возложена обязанность кормить и поить строителей, прибывших из Тира и других городов. И прибыло их ни много ни мало – а 30 тысяч израильтян, 150 тысяч ханаанеев и финикиян, да 3,3 тысячи надсмотрщиков и начальников, которые должны были руководить строительством.
Глава 4. «Камень краеугольный, испытанный и драгоценный»
Началось грандиозное строительство Храма. Каждая иудейская семья по приказу царя участвовала в нем, присылая молодых и крепких мужчин на гору Мориа.
Семьдесят тысяч иудеев, будто трудолюбивые и выносливые муравьи, носили и перевозили из каменоломен, расположенных неподалеку от Иерусалима, тяжелые и огромные камни, а также разнообразные строительные материалы. Каждый месяц Адонирам, назначенный царем главным начальником над каменотесами, направлял в Ливан и Тимну до десяти тысяч иудеев, где в отвоеванных у египтян каменных шахтах (знаменитых копях царя Соломона) добывался медесодержащий песок, а потом из него здесь же, в небольших печах, выплавлялся металл. Там же добывался и знаменитый на все Средиземноморье эйлатский камень – смесь малахита и лазурита.
Белые известняковые камни для стен и основания добывали и обрабатывали в глубокой каменоломне, расположенной с северной стороны от Иерусалима. Рабочие поднимали из шахты огромные камни, уже обтесанные каменотесами внизу, обвязывали их крепкими и длинными веревками. После этого камни на мулах и повозках доставлялись к Храмовой горе.
Наверху сотни человеческих рук бережно выкладывали крепкие стены. И ни одно орудие труда не смело больше прикасаться к привезенным из каменоломни тесаным камням. Потому что, попадая на священную жертвенную гору, камни также становились священными. «…Ни молота, ни тесла, ни всякого другого железного орудия не было слышно в храме при строении».
В начале строительства каменотесы на гору привезли известняк необычной формы и огромного размера и положили его на краю горы. И не знали строители, на что употребить его, настолько он был необычным. Но когда понадобилось им положить в основание какой-нибудь прочный камень, то поняли, что именно этот камень, пролежавший много дней и ночей под солнцем, дождем и ветром и сохранившийся в первозданном виде, и есть необходимый для основания – «краеугольный камень».
Ибо сказал Господь: «Вот, Я полагаю в основание на Сионе камень – камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится» (Ис. 8:13–15; 28:16).
Драгоценные кедры и кипарисы для постройки и украшения Храма финикийцы доставляли морским путем из ливанского города Гебал. Для храмовых колонн и утвари доставлялась медь из медных копей царя Соломона в Эдоме.
Каменные стены Храма плотники обшивали кедровыми досками, которые источали изысканный и тонкий аромат. Как будто Храм не был делом рук человеческих, пахнущих потом и кровью от непосильного труда, а, словно щедро плодоносящее древо, поднялся и возник из-под земли.
Когда же были обшиты стены, за работу принялись искусные резчики по дереву и изобразили на стенах великолепные распускающиеся цветы.
А затем от пола до потолка все стены внутри Храма по приказу царя Соломона покрыли золотом:
«На кедрах внутри дома были вырезаны подобия огурцов [1] и распускающихся цветов; все было покрыто кедром, камня не видно было. Давир же внутри храма он приготовил для того, чтобы поставить там ковчег завета Господня. И давир был длиною в двадцать локтей, и шириною в двадцать локтей, и вышиной в двадцать локтей; он обложил его чистым золотом; обложил также и кедровый жертвенник. И обложил Соломон храм внутри чистым золотом, и протянул золотые цепи перед давиром и обложил его золотом. Весь храм он обложил золотом, весь храм до конца, и весь жертвенник, который пред давиром обложил золотом. И сделал в давире двух херувимов из масличного дерева, вышиной в десять локтей. Одно крыло херувима было в пять локтей, и другое крыло херувима было пять локтей; десять локтей от одного конца крыльев его до другого конца крыльев его. В десять локтей был и другой херувим; одинаковой меры и одинакового вида были оба херувима. Высота одного херувима была десять локтей, также и другого херувима. И поставил он херувимов среди внутренней части храма. Крылья же херувимов были распростерты, и касалось крыло одного херувима одной стены, а крыло другого херувима касалось другой стены; другие же крылья среди храма сходились крыло с крылом. И обложил он херувимов золотом. И на всех стенах этого храма кругом сделал резные изображения херувимов, и пальмовых дерев, и распускающихся цветов – внутри и снаружи. И пол в храме обложил он золотом во внутренней и передней части. Для входа в давир сделал он двери из масличного дерева, с пятиугольными косяками. На двух половинах дверей из масличного дерева он сделал резных херувимов, и пальмы, и распускающиеся цветы и обложил золотом; покрыл золотом и херувимов, и пальмы. И у входа в храм сделал косяки из масличного дерева, четырехугольные, и две двери из кипарисового дерева; обе половинки одной двери были подвижные, и обе половинки другой двери были подвижные. И вырезал на них херувимов, и пальмы, и распускающиеся цветы и обложил золотом по резьбе. И построил внутренний двор из трех рядов обтесанного камня и из ряда кедровых брусьев» (3 Цар. 6:18–36).
1
В переводе Йосифона вместо «огурцов» стоят «бутоны», что ближе к оригиналу.
Выстроенный Храм по своим размерам – высоте, ширине и длине оказался во много раз больше священной Скинии собрания. Как и многие храмы, он был разделен на две части: святилище и Святое святых. Святое святых не имело дверей, и вход в него был занавешен. Завеса была сшита «…из яхонтовой, пурпуровой и багряной ткани и из виссона…» (2 Пар. 3:14).
Храм имел два помещения: двор священников и двор израильтян. Из мастерских от берегов Иордана привезли и установили во дворе огромный жертвенник всесожжения, сложенный из неотесанного камня и покрытый медью. Рядом установили золотой жертвенник воскурения, над которым воскурялся фимиам. Золотая Менора – золотой семисвечник освещал Храм день и ночь, золотой Стол хлебов предложения, на котором должны помещаться священные «хлебы предложения» – в количестве 12 хлебов (по одному от каждого колена израилева), и должны они были выпекаться каждую пятницу и лежали там всю неделю, потому что стол не должен был пустовать, рядом расположилась и красивая умывальница из меди.
Много дней и ночей (почти семь лет) строили израильтяне и финикийцы Храм Господа на горе Мориа.
А когда выстроили иудеи свой Храм, то и сами оказались поражены тем, что воздвигли. Настолько величественным и прекрасным сооружением предстал он перед глазами изумленных людей. Все снаружи Храма, а особенно – внутри его олицетворяло величие и могущество Бога.
Снаружи двери Храма были покрыты медью, а изнутри – золотом. Два медных величественных столба Иахин и Воаз встали, будто могучие стражи у входа в Храмовый зал.