Сулла бы одобрил
Шрифт:
И, конечно, сейчас прыгнул, то есть легко и быстро перетек в квантовый мир, где секунда длится годы, а окружающее дивно и прекрасно, пусть и не блещет разнообразием биологии.
Снова погрузился в самое легкое занятие: просмотрел счета в банках, что ведут к наркокартелям. Обороты чудовищные, у Нидерландов годовой бюджет меньше, чем зарабатывают картели одной только Колумбии, а сколько таких еще в Чили, Аргентине, Бразилии?
Я бы пару сот миллиардов Маску подкинул, он им тоже нашел бы применение получше, чем покупать дорогие яхты и дворцы, но ему нельзя перечислить
А вот Обри де Грею, Фединцеву и нашим трансгуманистам-энтузиастам деньги не помешают, буду подбрасывать мелкими траншами от анонимных спонсоров.
Перекинул несколько сот миллионов долларов на поддержку хосписов. Старикам у нас почет и хороший уход. Хотя бы за то, что нас породили. Пусть остальные видят и ведут себя правильно.
Человек стал человеком, когда начал дополнять себя вещами, которые природа в него почему-то не встроила. Сперва это были камни и дубины, потом лук, меч, затем очки, зубные пломбы, протезы, мобильники, хранилища в облаке…
Теперь я, получив возможность видеть все в инете, возликовал… но в минуты слабости кажется, что лучше бы так глубоко не влезал. Но нет же, человека больше всего влечет к запретному, это инстинкт, он вывел кистеперую рыбину на сушу и велел захватить этот новый мир, заставил строить станции на Луне и Марсе, велит вкладывать огромные деньги и усилия в разработку космических аппаратов, что отправятся в дальний космос и там сгорят, но расширят наши знания о том, что можно будет захватить и освоить попозже.
А сейчас инстинкт заставил сунуться во все засекреченные переписки правительств и органов разведки, вытащить самые тщательно скрываемые тайны президентов и органов власти.
Я далеко не идеалист и давно уже не мальчик, что верит в чистоту и благородство взрослых, но почему-то считал, что высшей властью рулит некий идеализм. Ну, там жажда построить коммунизм – мечта всего прогрессивного человечества со времен Томаса Мора и Кампанеллы, желание исполнить Великую Американскую Мечту, что даст всему миру жить счастливо и без войн, или мечта о Великом Израиле на всей планете, когда мудрость и справедливость будут править всеми народами.
Конечно, понимаю, великая цель оправдывает средства, в ее имя можно и придушить кого-то, будь это человек или режим мелкого государства, но нельзя же начинать кровопролитные войны во имя победы в межпартийных склоках!
Или вообще для того, чтобы отвлечь внимание от зарождающегося скандала в верхах о крупномасштабном воровстве и казнокрадстве!
Мысль без всякого перехода, как обычно при химических процессах в мозгу, скакнула к тому, что сейчас имеем. Саруман и Фальстаф оформляют выход на пенсию, начнут передачу рабочих мест, еще не начали трястись, что я занял весь объем нашего дата-центра, но обязательно начнут.
Скажу, что замаскирую, хотя на самом деле меры уже принял. Люди, медленно и с трудом думающие люди! В нас эволюцией прописано, что всякое создание от амебы до человека в первую очередь заботится о своей безопасности, а уже потом о всем прочем. Потому я в первый же день проверил все суперкомпьютеры Москвы, выявил незаполненные емкости, распределил себя, кое-что продублировал, так что при любом отключении где-то да останусь. Покажется, что места мало или под угрозой, размещу части себя в суперкомпьютерах Массачусетского универа и Калифорнийского, там их постоянно расширяют с прицелом на будущее.
Пару суток в цифровом мире размышлял все о том же, что заложено в нас эволюцией. Квантовый мир – фундамент вселенной, но ее главное достижение – создание на таком фундаменте биологической жизни с человеком на самой вершине.
И потому все важное творится там… а я всего лишь здесь, вне биологии.
Так что там Фальстаф говорил насчет тактильности, натянутой на голографию?
Саруман и Фальстаф уверены, что когда я отключаюсь от связи с ними, то ничего в их кабинете не вижу и не слышу, наивные. Если человек может заниматься сразу двумя-тремя делами, как Юлий Цезарь, он будет пользоваться своими возможностями. Я могу вникать сразу в сотню дел, потому от видеонаблюдения своих друганов и коллег никогда не отключаюсь на самом деле, даже если им так говорю.
Теперь это я им помогаю и опекаю, о чем еще не догадываются, продолжая меня жалеть и беспокоиться обо мне.
Сейчас я все еще с некоторым усилием, преодолевая головокружение и тошноту, перешел в дико замедленное состояние, чтобы соответствовать биологической форме жизни, увидел уютный кабинет, Сарумана и Фальстафа в продавленных креслах старых конструкций, в таких еще Ленин принимал ходоков, Фальстаф указывает взглядом на темный экран, с которого я исчез по темпу их времени секунду назад, в голосе звучит неприкрытая тревога:
– Как он там?.. Все время боюсь, что не выдержит того ужаса, распадется.
– Пока держится, – ответил Саруман тоже сочувствующе, – но что делать, здесь уже точно был бы мертв.
– А сколько протянет там?
Саруман нахмурился, в голосе появилась совсем другая нотка:
– Он вступил в terra incognita. Сочувствуем, но, кто знает, вдруг пора начинать завидовать?.. В любую минуту может погаснуть, рассыпаться, исчезнуть, но есть шанс, что может жить бесконечно долго.
– Я ему уже говорил! – сказал Фальстаф живо.
– Ты сказал, чтобы подбодрить, – напомнил Саруман, – но такой шанс в самом деле есть. То ли он оказался собраннее, как мы и надеялись, хотя мало в это верили, то ли окружение не так уж шарахнуло по его несуществующей голове. И потому…
Он оборвал себя, задумался и молчал так долго, что не только я уже начал вскипать, но и Фальстаф не выдержал:
– Что? Что потому?
Саруман проговорил медленно:
– Главное для нас было оцифровать мозг и перенести сознание в компьютер!.. Только об этом и думали. Задача грандиозная, но мы решили! И не похвастаешься. Вот китайского генетика посадили за незаконную операцию на генах, хотя спас двух детей, а нас так и вообще… Скажут, что создали угрозу обществу!