Сумасшедшая деревня
Шрифт:
– Гав-гав. Только, если можно, лайте погромче. А то вам не поверят, что вы Пальма.
Еще раз оглядевшись, Алеша с Дариндой вошли во двор. Пальма тут же вылезла из будки и, виляя хвостом, подошла к Алеше.
– Пальма, Пальмочка, - ласково проговорил он, снимая с неё ошейник. Давайте, превращайтесь скорее, - обратился он к Даринде, поглядывая на окна дома.
– Пора.
– Он сделал для Пальмы поводок из веревки, а затем принялся укреплять ошейник на Даринде, которую теперь нельзя было отличить от настоящей собаки.
– Не режет?
– спросил он и подергал за цепь.
– Нет, - ответила Даринда и посмотрела на Алешу совершенно собачьим взглядом.
– Тогда лезьте в будку, а я побежал.
– Алеша намотал веревку на руку и открыл калитку.
– Мне надо ещё дать Пальме понюхать какую-нибудь вещь Фуго, чтобы она знала, кого искать.
– Но у него же нет никаких вещей, - растерянно проговорила Даринда. Даже шляпа осталась в городе.
– Ерунда, что-нибудь придумаем.
Алеша затащил Пальму в дом, подозвал к обеденному столу и дал понюхать тарелку с недоеденным завтраком Фуго. Собака с удовольствием доела кашу, тщательно вылизала тарелку и, виляя хвостом, с ожиданием посмотрела на своего похитителя.
– Теперь ищи!
– скомандовал Алеша и выскочил из комнаты. Собака последовала за ним, но лишь до кухонного стола, на котором стояла кастрюлька. Здесь она принялась скакать и лаять, недвусмысленно давая понять, что предмет её поисков находится в кастрюле.
– Черт!
– расстроился Алеша.
– Тебе же нужен запах Фуго, а не каши!
Выход из положения нашла сама Пальма. Пока Алеша соображал, как поступить, она принялась обходить дом, а заодно обнюхивать все, что попадалось ей на пути. Наконец Пальма ткнулась носом в неубранную постель Фуго, и Алеша закричал:
– Правильно! Как я сразу не догадался? Молодец, Пальма! А теперь ищи!
– Они выскочили на улицу и со всех ног бросились к лесу.
А тем временем, Даринда, оставшись одна, забилась поглубже в будку, так что наруже остался один лишь собачий нос. Она печально поглядывала на дорогу и думала: "Вот она значит какая жизнь у этих симпатичных животных. Целыми днями сидеть в тесном деревянном ящике и зачем-то лаять на прохожих. А ночью ещё охранять сад. Бедные собачки". От этих невеселых мыслей её отвлек мальчишка, который подошел к забору, ударил по нему палкой и кривляясь, сказал:
– Пальма дура.
– Аф-ф, - тихо ответила Даринда и забилась поглубже. Мальчишка удивился, ещё раз треснул палкой по забору, затем перегнулся через него и начал говорить Даринде всякие гадости:
– Только высунься. Вот она, палочка-то. Дура безмозглая.
Конец этому безобразию положил ближайший сосед ветеринара - Игорь Михайлович Минеев. Он подошел к калитке, отобрал у мальчишки палку и пообещал надрать уши, если тот будет дразнить собак.
Прогнав мальчишку, Игорь Михайлович вошел во двор, остановился у будки и ласково спросил:
– Ну что, Пальма, скучаешь?
– Ага, - вздохнув, ответила Даринда, но тут же спохватившись, поправилась: - Аф-ф.
Минеев испуганно посмотрел на собаку и переспросил:
– Чего-чего ты сказала?
– Аф-ф, - повторила Даринда.
– Ну то-то же.
– Опасливо косясь на собаку, Игорь Михайлович прошел к дому и крикнул в раскрытую дверь: - Петь, ты дома?
– Дома, заходи, - услышал он и поднялся на крыльцо.
– У тебя Пальма приболела что ли?
– А чего ей болеть?
– появившись из комнаты, ответил ветеринар.
– Да кто её знает. Я её спрашиваю: "Ну что, Пальма, скучаешь?". А она мне отвечает: "Ага". Может у неё чумка?
– Это у тебя чумка в голове, - ответил Петр Семенович.
– Пальма отродясь "ага" не говорила.
– Возможно, возможно, - почесывая затылок, сказал Игорь Михайлович и не прощаясь, пошел к калитке.
– А ты чего заходил-то?
– вдогонку крикнул ему ветеринар. Игорь Михайлович остановился, посмотрел на собачью будку и ответил:
– Не помню. А Пальму все-таки проверь. Что-то здесь не так.
– Проверю, - пообещал Петр Семенович.
Некоторое время Даринду никто не беспокоил, но затем хозяин принес ей поесть и поставил миску рядом с будкой. Удивившись, что Пальма даже не шелохнулась, ветеринар не на шутку встревожился.
– Ты что это, Пальма? Я тебя не узнаю.
– Он погладил Даринду по собачьей морде и сказал: - Пойдем-ка в дом, я тебя посмотрю.
В комнате Петр Семенович уселся на низенькую табуретку, поставил перед собой Даринду и, раскрыв ей пасть, заглянул туда. Испытывая страшные мучения от страха и стыда, тетушка Фуго страдальчески смотрела на ветеринара и думала: "А может рассказать ему всю правду? Мы же не воры. Он хороший, добрый человек, любит животных. Он все поймет, и мне не надо будет так мучиться".
– Да ты вся дрожишь, - сказал Петр Семенович.
– Может действительно чумка?
Пока ветеринар измерял собаке пульс, Даринда собралась с духом и смущенно сказала:
– Понимаете, я не собака.
– А кто же ты?
– не успев сообразить, в чем дело, спросил Петр Семенович. Даринда уже хотела было ответить, но ветеринар вдруг вскочил с табуретки и заорал: - А-а-а-а! Чур меня! Чур меня!
– Затем он с криком выскочил из комнаты, захлопнул за собой дверь и бросился на улицу.
На крыльце Петр Семенович столкнулся с женой и едва не сбил её с ног.
– Ты что, с ума сошел?
– возмущенно проговорила Екатерина Васильевна.
– Там... там... там Пальма, - бессвязно забормотал ветеринар.
– Что Пальма?
– заметив, как у мужа дрожат губы, спросила Екатерина Васильевна.
– Она... она говорила со мной.
Теперь пришла очередь пугаться хозяйке дома.
– Точно, с ума сошел, - в ужасе прошептала она.
– Петя. Петруша, пойдем, я уложу тебя в постель, напою горячим чаем с малиной
– Пойди.., - продолжал бормотать Петр Семенович.
– Пойди, спроси у Пальмы, чего она хочет.