Сумасшедшая шахта

Белов Руслан

– Сейчас семь, – сказал я, взглянув на часы. – Туда два часа по заброшенной грунтовке топать. А в лесу – тигры двуногие и просто самоопределившиеся шизофреники из Харитоновки.

– А мы можем на твоей машине проехать, – предложил Ваня Елкин. – Я в журнале "Вокруг света" читал, что тигры и львы на автомашины не нападают.

– А проедем? – спросил я его с сомнением.

– Я везде проеду! – с гордостью ответил он. – А в крайнем случае я вам с Борисом по лопате дам...

3. Вопль в ночи. – Смертельная схватка с ничейным исходом. – Где третий? – Появляется

мадемуазель. – Капитан Немо в глубинах шахты? – По пути в Европу.

Мне чертовски не хотелось ехать, тем более, что Борис сразу же отказался сопровождать меня и с Инессой покинул кают-компанию в хорошо известном мне направлении. Коля был не против прогулки, но брать его я не захотел – после пережитого сегодняшним днем он выглядел как выжатый лимон. Пришлось мне ехать с Елкиным без напарника. Ехать с многолетним пациентом психиатрической больницы по тайге ночью – сомнительное удовольствие. Хотя Ваня внешне ничем не отличался от здорового человека и во многих отношениях выглядел более уравновешенным, чем, к примеру, я или мои товарищи, я часто с опаской посматривал на него сбоку.

Елкин в водительском деле был асом – по заброшенной грунтовке с многочисленными выбоинами и промоинами он ехал, как по автостраде Москва – Минск. Всю дорогу он молчал и мне удалось даже вздремнуть. Проснулся я от хлопка дверью и сквозь лобовое стекло увидел брызгающего в кювет Елкина. Я вышел из машины и пошел по обочине дороге к запасному стволу (еще до отъезда мы договорились не подъезжать к нему вплотную). Идти до него было около километра, но не прошли мы с догнавшим меня Елкиным и пары сотен метров, как впереди, у шахтных сооружений я услышал выстрел и сразу же последовавший за ним дикий вопль. Так мог кричать только человек, расстающийся с жизнью. Не зная что и делать, я посмотрел на Ваню, продолжавшего идти как ни в чем не бывало – лицо его ровным счетом ничего не выражало.

– Движок твой перебирать надо... – сказал он, перехватив мой пристальный взгляд.

Минуту я соображал, что Ваня имеет в виду мое бешено колотящееся сердце или двигатель Юдолинских "Жигулей".

– Ты машину мою имеешь ввиду? – спросил я, стараясь казаться спокойным.

– А чью же еще? – ответил Елкин, удивленно посмотрев на меня.

– Да, ты прав. Перебрать надо. Послушай, Ваня, а ты, вот, только что крика не слышал?

– Слышал. Убили кого-то.

– Так... Так переждать надо. Напоремся сейчас ненароком на пулю или перо.

Елкин не ответил и продолжал идти. Я остановился и стал раздумывать, что делать. "Вернись к машине! – вкрадчиво прошептал мой внутренний голос. – Или останься на месте и жди возвращения этого неколебимого психа". Но чувство стадности пересилило благоразумие и я, оглядываясь по сторонам, пошел за Ваней.

Минут через пять стало уже совсем темно и я не заметил, как Ваня исчез из поля моего зрения. Я прошел метров пятнадцать вперед и совершенно случайно разглядел его в кювете. Он стоял на коленях и что-то перед собой разглядывал.

Я подошел поближе и увидел, что Елкин смотрит на два намертво сцепившихся человеческих тела. Одно из них принадлежало уже знакомому мне сумасшедшему-тигру, другое – атлетически сложенному человеку в камуфляжной спецодежде. Сумасшедший лежал на нем сверху; голова его была неестественно круто повернута в сторону-вверх так, что мы могли видеть измазанное кровью

лицо с застывшими глазами на выкате. Я отвалил тело сумасшедшего в сторону и увидел, что горло человека в камуфляже перегрызено. Пока я все это воспринимал, Елкин вырвал из правой руки человека в камуфляже пистолет и, и деловито проверив обойму, засунул его себе за пояс. Затем он обыскал покусанного беднягу и протянул мне его паспорт. Я ознакомился с ним в свете только что взошедшей луны. Владельца паспорта звали Юдолин Анатолий Игоревич, родился он 15 марта 1951 г. в г. Москве. Не женат, детей не имеет. Прописан по адресу Дарев переулок, дом 6а, квартира 37.

– Интересные шляпки носила буржуазия! – воскликнул я. – Так ты родной брат и сосед Юдолина!

Как бы реагируя на знакомую фамилию, Анатолий Игоревич задергался и захрипел.

– Околел, – равнодушно прокомментировал Ваня Елкин. – Пошли, там еще кто-то есть. И не дожидаясь ответа, вылез из кювета и пошел в сторону запасного ствола.

В захламленном бревенчатом доме, прилепившемся к надшахтной постройке, мы с помощью карманного фонарика нашли комнату в которой, судя по относительной чистоте, совсем недавно обитали люди. В комнате стояли три старорежимные пружинные металлические кровати, застланные пуховыми спальными мешками, переносная газовая плита на ящике из-под аммонита, шкафчик для продуктов и сколоченный из горбыля стол, покрытый старенькой, во многих местах прорезанной клеенкой. В углу под полиэтиленовой пленкой было уложено оборудование для заправки баллонов акваланга. Кругом, то там, то здесь, были укреплены толстые стеариновые свечи. Я зажег их все и в комнате стало светло.

– Трое их было... – сказал я Елкину, разглядывая кровати. – Один сегодня в шахте утонул, второго только что растерзали. А где же третий?

– Третья, – проворчал Ваня, деловито копаясь в продуктовом шкафчике.

Я посмотрел на кровати и заметил на подоконнике рядом с одной из них пудреницу и косметичку. Раскрыв косметичку, увидел в ней мятый кружевной платочек, несколько разноцветных губнушек и флакончик с ярко-красным лаком для ногтей.

– Да, женщина с ними была... – признал я, пытаясь открутить крышку флакончика. К моему удивлению она открутилась довольно легко.

– Девчонка... – пробормотал Ваня, выкладывая из шкафчика на пол яркие пакеты с продуктами.

– И недавно коготки свои красила... А почему ты думаешь что девчонка? – поинтересовался я, удивившись уверенности, с которой Ваня определил возрастную категорию соратницы доллароискателей.

– Запах, – ответил он, втягивая в себя воздух.

– А лет ей сколько, Шерлок Холмс?

– Семнадцать, Ватсон, – без тени иронии пробурчал Ваня и принялся одну за одной запихивать в рот мармеладные конфеты.

– А где она? Может быть, ты и это знаешь?

С трудом проглотив конфеты, Ваня взял в руку еще несколько мармеладин и, перед тем, как их проглотить, сказал, явно недовольный моим несвоевременным любопытством:

– В лесу напротив плачет, – и отправил из ладони сразу все мармеладины в рот.

Я понял, что Ваня, пока не съест все, говорить больше не будет. Я подошел к нему и, в отместку за недружелюбие, выхватил из пакета несколько желтеньких мармеладин и, повернувшись, пошел к выходу. За моей спиной стало тихо и, скосив глаза, я увидел, что Ваня огорченно смотрит внутрь значительно опустевшего пакета...