Сумасшедший декабрь

Шагаева Наталья

— Кристина? — слышу голос соседа. Оборачиваюсь. Евгений Михайлович стоит в дверях своей квартиры. Мужчине семьдесят девять лет. Замечательный человек, ещё бодрый, несмотря на возраст. Полгода назад у него умерла супруга, и мы с Юрой ему помогали, как могли, с похоронами. Дети у него давно живут в Германии и приехали только в день похорон.

Растерянно всхлипывая, утираю слезы.

— Кристина, зайди немедленно! — шире распахивает дверь, смотря на мои голые ноги. — Заходи, доченька, — уже ласково приглашает меня, а я снова обливаюсь слезами. Делаю несколько шагов в его сторону. Дверь моей квартиры распахивается, кидаюсь

туда, но в мою сторону летит пальто, сапоги, сумка, и дверь вновь закрывается перед моим носом. Подбираю вещи и захожу в квартиру Евгения Михайловича. — Давай сюда, — мужчина забирает у меня вещи, складывая их на тумбу. — Тапочки надень. Подает пушистые тапки. Я в полной прострации делаю все, что говорят, не прекращая трястись. Зубы стучат, дышать трудно. Говорить вообще не могу. Горло сдавило спазмом.

Проходим на кухню.

— Присаживайся, доченька, сейчас чай поставлю. Холодно. Кофту теплую принесу, — мужчина уходит в комнату. А я так и стою посреди кухни.

На трясущихся ногах возвращаюсь в прихожую, нахожу в кармане своего пальто телефон. Набираю номер Максима, слушаю пару гудков, а потом сбрасываю, понимая, что не смогу сказать ни слова, горло до сих пор сдавлено. Пишу сообщение.

«Забери меня, пожалуйста».

Ответ приходит практически моментально.

«Пять минут».

Становится немного легче, горло отпускает. Я могу дышать.

Глава 30

Максим

Только взглянув на нее через лобовое стекло, я понимаю, что убью этого утырка. Заплаканная, растерянная, словно в прострации стоит на крыльце. Холодно, а у нее пальто нараспашку, под ним та самая блузка, которую я сегодня чуть не порвал, юбка и чулки с множеством стрелок. Нет, я не просто его убью. Я закопаю ее мужа живьём! Меня сносит от агрессии и ярости. Надо было не слушать ее и ехать вместе.

Вылетаю из машины. Хватаю и тяну к машине. Дрожит вся, но послушно идет за мной. Сажаю Кристину на переднее сиденье, обхожу машину, сажусь за руль, включаю обогрев на полную мощность.

Глубокий вдох, стискиваю руль до боли в костяшках, зажмуриваясь. Я очень близок к убийству. Никто не смеет доводить мою женщину до такого состояния, даже если это ее муж.

— Посиди немного здесь, — вновь вылетаю из машины. Тормозов нет совсем. Мне даже не нужно выяснять, что произошло, мне хватает нескольких взглядов на Кристину.

— Максим, стой! — вылетает за мной следом, хватает за руку, сильно сжимая. — Не надо, — всхлипывает. — Поехали, пожалуйста.

— Надо, моя хорошая, — пытаюсь оторвать ее от себя и вновь посадить в машину, но Кристина повисает у меня на шее и не отпускает. Не могу быть с ней грубым. Особенно сейчас. Сжимаю ее сильнее, зарываясь в волосы, а самого трясёт. — Отпусти. Я просто поговорю с ним, — лгу, конечно, как минимум сломаю руки.

— Нет… прошу тебя… — всхлипывает, утыкается в шею, рыдает, цепляясь, стискивая ворот куртки. Душу рвёт. Внутри все сжимается.

Ладно.

Хорошо.

Она права.

Сейчас я нужен Кристине. Да и там ребенок. Я выловлю этого недомужа завтра.

Один на один.

Вдыхаю глубже. Вновь сажаю Кристину в машину, сам за руль. Завожу двигатель и выезжаю со двора.

Всю

дорогу мы молчим. Я смотрю строго в лобовое, иначе меня опять начнёт рвать на части. Королева уже не плачет. Оказывается, я совершенно не могу выносить ее слез, они рождают во мне агрессию. Агрессию к тем, кто посмел ее обидеть.

Паркуюсь на стоянке. Выхожу. Помогаю ей выйти из машины, сжимая холодную ладошку. Веду за собой к лифту. С нами вместе заходит девушка, с любопытством осматривает Кристину. Прижимаю ее к себе, ограждая от посторонних взглядов.

Выходим из лифта, открываю двери, пропуская королеву вперёд. Запираюсь.

Все.

Не отпущу больше.

Что бы она там ни говорила. Я уже пошел у нее на поводу, позволяя все решить самостоятельно. Прости, больше шансов не будет.

Она такая потерянная, как ребенок. Моя маленькая, обиженная девочка. Быстро снимаю с себя куртку, обувь. Стягиваю с нее пальто, сапоги. Такая податливая, как кукла. Дрожит, не прекращая. Так не пойдёт.

Вновь беру ее за руку и тяну в ванную. Открываю воду на полную мощность, наполняя горячую ванну. Подхожу к королеве вплотную, молча расстёгиваю блузку, внимательно всматриваясь в ее лицо. Кроме опухших от слез глаз, ничего нет. На шее парочка отметин. Но это моих рук дело. Точнее, губ. Ладно, возможно, я убью его не так жестоко, как требует мой зверь. Освобождаю ее от блузки, бюстгальтера, изучая тело, руки. Спускаюсь вниз, расстёгиваю юбку, тяну вниз.

— Я сама, — пытается поднять меня с колен. Отрицательно качаю головой.

Это моя женщина.

Я хочу сам.

Мне сейчас это важно.

Снимаю юбку, покорно перешагивает. Чулки на ее ногах смотрятся очень эротично, но сейчас на них разбегаются стрелки. Скатываю их с ее ног, и вышвыриваю в урну. Я куплю ей тысячи таких и даже лучше.

Цепляю резинку трусиков, тяну вниз, одновременно прикасаясь губами к ее животу, веду по шраму. Дышу глубже своей женщиной. Никакого сексуального подтекста. Это просто мои чувства. Сейчас очень болезненные и острые.

Откидываю ее трусики. Поднимаюсь, проверяю температуру воды и помогаю Кристине погрузиться в воду.

— Пойду сделаю чай, — голос осип. Грудную клетку сжало, и трудно дышать. Я, как губка, впитал ее настроение, и это очень хреновое, болезненное чувство.

— Максим, — зовет она меня, когда я почти выхожу. — Не нужно чаю, останься со мной, — в ее голосе почти мольба. Разворачиваюсь, быстро избавляюсь от одежды и залезаю к ней в ванну. Сажусь позади, размещая ее между своих ног. Ложится мне на грудь, закидывает голову на плечо, закрывает глаза. Наклоняюсь, вожу губами по ее плечу. Хочу знать все, что произошло до этой секунды. Но пока глотаю все вопросы, давая ей возможность прийти в себя.

Какое-то время просто лежим, растворившись в горячей воде. Дышим одним влажным воздухом, чувствуя друг друга. Кристину медленно отпускает, уже не дрожит, дышит размеренно. Вода остывает.

— Закрой глаза, — прошу я, ее веки захлопываются. Поливаю ее волосы, выдавливаю немного своего шампуня; аккуратно массируя голову, взбиваю пену.

— Ай, — закусывает губы, когда я добираюсь до ее затылка.

— Что такое? — я как никогда аккуратен. Еще раз аккуратно прохожусь по ее затылку — небольшая опухоль. Сжимается, шипит, отодвигаясь от меня. — Откуда это? — лёгкие почему-то начинают гореть, словно я вдыхаю серную кислоту.