Суматоха

Хендрикс Лиза

– Мисс Хобарт. – Мейсон оглядел ее с головы до ног, и девушка заметила, что он пытается удержаться то ли от улыбки, то ли от содрогания.

– Я сражалась с кустом сирени, – объяснила Рейн. Произнеся это, она почувствовала отвращение к себе. В чем дело? Она как будто оправдывается?

– Я думаю, ты победила.

– С трудом. Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы сообщить мне, что не смогли уговорить вашу подругу не требовать моего увольнения?

– Нет. Она успокоилась сразу после ванны. Все в порядке.

– Спасибо. Теперь я ваша должница.

– Это

я твой должник и хочу объяснить, что тогда произошло на террасе.

Рейн вспомнила о тех последних тридцати секундах, и внутри у нее все перевернулось.

– В этом нет необходимости.

– Есть. Я подумал, что тебе пора ехать домой, и мы могли бы поговорить по дороге.

– Я живу во Фримонте. Вам не по пути, к тому же мой грузовик стоит в питомнике. Я должна ехать вместе с командой.

– Тогда я заберу тебя оттуда. Пожалуйста, мисс Хобарт, Рейн прекрасно сознавала, почему ей не надо садиться в машину с Мейсоном Александром: начиная от песка в волосах до мысли о том, что он невероятно сексуален, но ни одна из причин не могла удержать ее от любопытства. Кроме того, шанс прокатиться в «роллс-ройсе» с шофером выпадает не каждый день.

– Хорошо, но при одном условии, – согласилась она. – Зовите меня Рейн, а то мисс Хобарт всегда напоминает мне 0 королеве посудомоечной машины.

Он бросил на нее озадаченный взгляд, и ей вдруг пришло в голову, что она впервые сидит в машине с человеком, который никогда не работал в закусочной.

– Ладно, Рейн. Но при условии, что и ты будешь звать меня Мейсоном.

– Договорились. – Однако она не могла заставить себя называть его по имени и поэтому решила обходиться вовсе без него. – Подождите там, пока я достану свои вещи из грузовичка.

Через несколько минут Рейн устроилась на кожаном сиденье, настолько мягком, что, казалось, она утонула в нем, и автомобиль покатился. А вскоре стало ясно: она сплоховала. Мало того, что в безупречном интерьере она еще больше походила на трубочиста, да к тому же ее похитили.

– Мы едем не туда, – сказала Рейн.

– Я велел Полу немного покатать нас. Мое объяснение будет длинным, – улыбнулся Мейсон.

Но, по мнению Рейн, он здорово ошибся, назвав то, что рассказал, объяснением, ибо она услышала настоящую сказку, и весьма причудливую. Ведьмы. Любовный напиток. Забудь про награду лучшему актеру, парень, тебе нужно сочинять женские романы.

– Ну и вот, – закончил Мейсон, – с кувшином неизвестно чего появляется матушка и…

– Они действительно настоящие ведьмы? – перебила его Рейн.

– Конечно, нет.

– Ага. Значит, вы не верите в их… способности?

– Ты на самом деле в меня влюбилась? – уставился на нее Мейсон.

– Нет, – заявила она. Желание еще не любовь, этот урок Рейн усвоила, хотя и с трудом.

– Разумеется. Потрясающее умение создавать максимум неприятностей с минимумом предусмотрительности – единственная способность, которую мать с сестрой нам продемонстрировали.

– Извините, но я не понимаю, что вас так расстроило. Ну, положили они какие-то травы в чай. Большое дело. Какой от них кому вред?

– Дело в том, что я специально предупредил их, даже приказал, если угодно, не подсовывать эту так называемую микстуру. Они пообещали, но и часа не прошло, как одна из них или обе сотворили свой заговоренный чай со льдом. Я был и еще остаюсь в совершенной ярости.

– Поэтому вы решили преподать им урок, целуя садовницу. – Рейн притворилась, будто смотрит в окно, пробормотав: – Ну и дела… Я абсолютно для этого не годилась.

– Ты подвернулась мне под руку. – Теперь настала его очередь оправдываться.

– Как лестно, но это, знаете ли, не делает вам чести. – Рейн засмеялась, а шею Мейсона над воротником начала заливать краска стыда. – Ну и что сказала ваша мать, когда вы признались ей в нашем маленьком представлении?

Он потер большим пальцем невидимое пятно на дубовой обшивке салона.

– Я не признался. – Что?

– Не признался, – уже более твердо повторил он. – И не собираюсь, пока не достигну своей цели. Это еще одна причина нашей прогулки. Я хочу вас нанять, мисс Хобарт.

– Нанять меня?

– Чтобы продолжить игру, которую мы начали в субботу. Я хочу преподать матери и сестре хороший урок, чтобы они поняли, наконец…

– Урок? – Рейн услышала свой хриплый голос, она чувствовала себя ужасно. Но и вся ситуация была довольно странной.

– Наше маленькое представление можно считать успешным. Мать с Мирандой, очевидно, полагают, что их зелье подействовало. Они теперь пытаются найти противоядие и трудятся над какой-то новой смесью, чтобы опять свести Нас с Каролиной. Другими словами, не отказались от вмешательства в мою личную жизнь, поэтому я хочу, чтобы их попытки изменить действие так называемого приворота провалились. Но мне нужна помощь. Я заплачу тебе пять тысяч долларов, если ты сумеешь убедить их, что наш роман продолжается.

Ух ты, пять тысяч долларов! Да она бы сделала это бесплатно только ради того, чтобы опять с ним поцеловаться. Значит, она должна вытащить себя из машины прямо сейчас, на ходу. Тем не менее, избежав телесных повреждений, Рейн ухватилась за первую же отговорку, пришедшую ей в голову:

– Уверена, что вашей подруге это не понравится.

– Каролина сейчас летит в Токио. – Он взглянул на часы. – Уже пять минут. Ее не будет до шестого.

– А когда она вернется и узнает, что вы две недели крутили роман с садовницей? Думаю, она вас не поблагодарит. – Рейн вздрогнула. – Да если она проведает о моих играх со своим бойфрендом, пусть даже притворных… Кошмар.

– Такая перспектива ожидает и меня, – твердо заявил Мейсон. – Уверяю тебя, я размышлял два дня и, по-моему, учел абсолютно все. Поскольку главная моя цель – приструнить мать и сестру, то большую часть времени мы станем проводить в доме. Обед. Бридж. Возможно, теннис. Ты ведь играешь, не так ли?

– Не очень хорошо.

– Подучишься, – уверенно произнес Мейсон, будто он лично проследит за этим. – Если будем куда-то выходить, то в места, где меня вряд ли узнают, и Каролина останется в полном неведении.