Сумеречная роза
Шрифт:
– Да, госпожа, сэр Николас так и передал мне, когда приказал дожидаться здесь вашего возвращения. Я должен найти лорда Вулвестона, но что мне ему сказать? Хозяин говорит – не дело, чтобы мужчина заходил в вашу спальню, брат он вам или нет.
– Передай, что я должна поговорить с ним наедине. – Элис старалась, чтобы в голосе не проявилось ее нетерпение. – Найди его скорее, Йен, а потом вернешься сюда и скажешь, где я должна с ним встретиться. Йен, – добавила она, – где тебя искать?
– Лучше я сам приду сюда, госпожа. Тут есть одна смазливая циркачка, и их труппа завтра на рассвете уезжает в Оксфорд и Дерби, а потом на север, в Донкастер и Йорк, и пробудет там до Пасхи. Если никто не помешает, ночью я рассчитываю поближе познакомиться с ней. И не знаю, где мы можем оказаться.
Элис укоризненно покачала головой.
– Ты просто неисправим, Йен, и заслуживаешь порицания. Ладно, просто не забудь прийти сюда, если не сможешь найти лорда Вулвестона, чтобы мне не пришлось всю ночь оставаться в неведении. И утром первым делом приходи ко мне, ты можешь понадобиться. Если, конечно, сэр Николас не прикажет тебе находиться с ним.
– Нет, госпожа. Я весь к вашим услугам, как и раньше.
– Но я даже не могу заплатить тебе, Йен. У меня нет денег.
– Вам и не нужно, госпожа. Сэр Николас платит мне.
– Но так неправильно, – запротестовала Элис.
Йен пожал плечами.
– Меня устраивает, – кивнул он. – Если вы сказали все, госпожа, я пойду искать его светлость.
Она отпустила его, успокаивая себя тем, что Роджер, конечно же, заплатит ее слугам сразу, как только она попросит его. А потом, возможно, с лордом Брайерли они договорятся, что после свадьбы у нее будут свои собственные слуги. Последняя мысль снова расстроила Элис, и она, вздохнув, вошла вместе с Мэдлин в спальню. Отпустив служанку, она повернулась к Мэдлин.
– Я только сейчас начинаю понимать все, – развела она руками. – Кроме того, что он один из врагов, Мэдлин, Брайерли совсем старик. Хотя я и сказала сэру Николасу, что меня не волнует его возраст, честно признаюсь – я бы предпочла молодого мужа.
– Любая бы предпочла! – с жаром согласилась Мэдлин. – Но что теперь? Сэр Николас знает обо всем?
– Да, я рассказала ему. Он рассердился на меня за то, как я говорила об Элизабет…
– Я все же так и не могу найти в ней какой-то злобности, – прервала ее Мэдлин. – Она улыбается, кивает и почти ничего не говорит, а когда говорит, то всегда тихо и спокойно.
– Она хорошо научилась скрывать свои истинные чувства, – возразила Элис, но мнение Мэдлин об Элизабет больше не казалось ей таким уж важным, и она восприняла ее слова спокойно. – Чтобы понять ее, ты должна, Мэдлин, вспомнить мир, в котором она жила. Все вокруг нее то и дело что-то замышляли, заботясь только о своей выгоде. Вот так Элизабет научилась все время следить за Элизабет. Но я не желаю обсуждать ее, Мэдлин. – Она села на узкую кровать и сложила руки на коленях, уныло глядя на нее. – Мое будущее, похоже, решено, да?
Мэдлин согласилась, но они все равно долго обсуждали создавшееся положение. Поскольку ни одна из них не знала Брайерли, им оставалось только строить предположения о его характере, и они не могли определить, какое будущее ожидает Элис. Прошло сорок минут, и вдруг они услышали, как кто-то скребется в дверь. Элис открыла ее и увидела Йена.
Он молча протянул ей лист бумаги, сложенный пополам, но не запечатанный.
– О, слава Богу, ты нашел его!
– Да, госпожа, но все будет так, как там написано.
– Ты читал? – Она неодобрительно посмотрела на него, но Йен отрицательно покачал головой.
– Ваш брат сказал прямо, что ничего нельзя сделать и что он не собирается ввязываться в неприятности из-за ваших… просьб.
– Он не говорил «просьб». Что он сказал? – задала она вопрос, просматривая короткую записку брата, и не сразу заметила заминку Йена. Снова подняв глаза на Йена, она спросила: – Ну? Что он сказал?
– Он сказал «нытье», госпожа, но так или иначе, лорд не хотел…
– Лорд хотел сказать именно то, что сказал, – мрачно прервала его Элис. – Что у меня за брат, Мэдлин! Только посмотри, что он пишет!
Она передала записку Мэдлин, которая мгновенно прочла: «Подчинись, это дело меня не касается», – и с гримасой неудовольствия посмотрела на Элис.
– И все?
– Как видишь.
– Ну, честно говоря, Элис, если король приказывает…
– Да, король приказывает. – Она снова вздохнула. – Иди к своей танцовщице, Йен. А ты иди спать, Мэдлин. Увидимся с вами обоими утром. Сейчас я хочу побыть одна.
Когда они ушли, Элис прислонилась к стене, не обращая внимания на холод камня. Она думала, как избежать брака с Брайерли. Получить мужа по выбору короля – большая честь, даже если это король Тюдор, но чем больше она думала о Брайерли, тем более ненавистной становилась идея замужества. Если Роджер против нее, больше ей не к кому обратиться. Кроме него, никому нет дела до нее.
А что решит Роджер насчет ее приданого. О приданом она вообще не задумывалась, хотя оно имело огромное значение, потому что без него она ничто. Возможно, поэтому Роджер не хотел ничего знать о ней. Возможно, он надеялся извлечь выгоду из своего молчания. До смерти ее отца, до битвы при Босворте, она имела значительное приданое, а ее связь с семьей Анны Глостерской делала ее завидной невестой. Теперь такая связь стала пороком, а ее приданое, без сомнения, зависело от прихоти короля. И никому нет дела – ни сэру Лайонелу Эверингему, ни Роджеру, ни сэру Николасу. Хотя она не могла представить, почему ее судьба должна иметь значение для сэра Николаса.
Когда вернулась Молли, Элис приготовилась ко сну, но прошло много часов, прежде чем она смогла заснуть. Она говорила себе, что не стоит оплакивать судьбу, поскольку единственной, кому небезразлична ее судьба, была Джонет, а Джонет умерла. Тут из ее глаз брызнули слезы, но она яростно вытерла их. Сэр Николас говорил, что женщины часто выживают при такой болезни, как выжила и она сама. Так что, если Бог пожелал, Джонет полностью оправилась и счастливо живет со своей сестрой Мэри в Донкастере.