Сумеречный клинок
Шрифт:
— Вот и я не знаю, — еще шире улыбнулся ди Крей.
— А я знаю! — сказал голос из темноты.
— И не пытайся! — отмахнулся ди Крей. — Я тебя уже минут десять слушаю. Лошади громко дышат.
— Вот ведь животины клятые! — Из темноты в круг света, отбрасываемый костром, вышел Ремт Сюртук, ведя в поводу лошадей с обернутыми тряпьем копытами.
— Успел? — спросил ди Крей, подходя к мастеру Сюртуку. — Что там?
— Ваш меч, сударь! — улыбнулся в ответ рыжий проводник и протянул ди Крею меч в ножнах.
— Спасибо, Ремт. — Ди
— Не за что, не за что! — Но, говоря это, мастер Сюртук уже повернулся к Тине. — Ваш тесачок, милая леди, я тоже прихватил. Но есть у меня для вас одна совершенно специальная вещь… — Он подошел к первой из лошадей и отвязал от седельной сумы продолговатый предмет недвусмысленного вида. — Вот, барышня, прямо под вашу нежную ручку и под ваши, простите, конечно, за выражение, фехтовальные приемы, — и, размотав мешковину, он достал на свет длинный кинжал в кожаных ножнах. — Вот!
Тина встала с земли и подошла к Ремту.
— Держите, барышня!
— Ох, какая прелесть! — не удержалась Тина, едва вынув кинжал из ножен.
Он был великолепен, длинный узкий обоюдоострый клинок из стали, отливавшей в свете костра пурпуром и кобальтом. Своей длиной он напоминал короткий меч, отделкой — изящную дамскую безделушку. Однако это была не игрушка, а настоящее, без дураков, оружие: отличная острая сталь, которой можно и колоть, и рубить, крестообразная гарда, защищающая руку, удобная — с накладками из резной кости — рукоять.
— Чуток подточить, и будет резать даже железо! — ухмыльнулся довольный произведенным эффектом Ремт.
— Знатная вещица, — улыбнулся ди Крей. — Как раз в масть мечу мэтра Керста.
— Ох! — А вот клейма-то она, захваченная видом подарка, и не приметила, а зря: «наковальня и перо» Риддера придавали клинку особый «аристократический» шик.
— Из оружейной де Койнера? — поинтересовался Крей.
— Как можно! — всплеснул руками Ремт. — Я что, тать ночной, чтобы уважаемого человека грабить? Ужас, что говорите, мастер ди Крей! Оно понятно, рыжего обидеть — что два пальца, извините, барышня, за выражение, обсосать!
— Вы забываетесь, граф! — Тина и сама не знала, что на нее нашло, но что-то накатило, и…
— Ох! — отступил от нее на шаг мастер Сюртук. — Миллион извинений, вельможная госпожа! Тысяча поклонов, кавалерственная дама! Бес попутал! Помутнение нашло! Изволите велеть зарезаться или удавиться?
— А у вас получится?
— Боюсь, что нет… Значит, помните.
— Помню, — согласилась Тина. — Но, увы, не все. Вы… Вы ведь не вполне человек?
— Да уж куда там… — Плоть исчезла, и перед Тиной предстал Ремт Сюртук как он есть.
— А знаете, — сказала Тина через мгновение, — так даже лучше.
— Не поймут-с…
— Тоже верно, — согласилась Тина. — Но, мастер Ремт, я точно помню, что увидела тогда что-то еще… Ведь вы на самом деле граф?
— Простите, милая леди, но мне
— Ох, извините! — сразу же стушевалась Тина. — Я не хотела вас обидеть!
— Пустяки! Вопрос закрыт! — своим обычным радостным тоном сообщил мастер Сюртук. — Вам надо поесть, обоим, — усмехнулся он. — И в путь. Мы отстаем от поезда лорда де Койнера на двое суток. По горам нам его не догнать, а по дороге опасно.
— Но если идти ночью… — высказала предположение Тина.
— То у нас будет почти в полтора раза меньше времени, чем лорд тратит на дневной переход.
— Однако мы пойдем налегке, — напомнила Тина.
— И догоним де Койнера через два дня, — кивнул ди Крей. — Вернее, через две ночи, если очень постараемся.
— Мы постараемся, — пообещала Тина.
— Значит, в окрестностях замка Зейт, — сказал Ремт Сюртук.
— Именно там, — подтвердил Виктор ди Крей.
— А как мы освободим даму Адель? — спросила Тина.
— Дайте ввязаться в сражение, сударыня, — ухмыльнулся рыжий проводник, — и мы поглядим, что можно с этим сделать!
В Але говорят: «свинья и лошадь не строят общих планов, у них разные пути».Так и случилось: ди Крей и Сюртук, возможно, и могли выйти в дорогу той же ночью, но Тина, как выяснилось, сильно ослабла, а после сытной и вкусной еды еще и осоловела. Единственное, на что она оказалась способна, это продержаться пару часов в седле, пока проводники запутывали следы и уводили их маленький караван подальше от разгромленного замка. Со слов Ремта, живых в крепости не осталось, но вскоре наступит утро, и кто-нибудь наведается в замок. Или из деревни, или с тракта, или охотники вернутся с холмов. В любом случае вскоре следовало ожидать погони, вернее, поисков злоумышленников, и на такой случай имело смысл сделать все, чтобы их троих никто не нашел. Поэтому и двигались беглецы не вдоль тракта, а взяв несколько дальше к югу. Идея была проста, как хлеб и вода: с одной стороны, ты можешь срезать значительный кусок петляющей туда и сюда дороги, просто поднявшись к югу и спустившись к северу чуть западнее своего прежнего пути, а с другой стороны, маршрут беглецов был отнюдь не очевиден, и если не оставлять явных следов, то пойди найди их теперь во всех этих просторных лесах и горах.
Двигались почти до рассвета, так что Тина, едва способная держать глаза открытыми, смутно помнила, как добрались они до какой-то укромной лощины, спрятавшейся среди поросших лесом сопок. Ди Крей, прекрасно понимавший, по-видимому, в каком она состоянии, снял Тину с лошади, постелил ей под кустом давешний плащ, уложил на него, обращаясь с ней, как с малым ребенком, подложил под голову какой-то узел, накрыл другим плащом и оставил спать. Так что того, как разбивали бивак, Тина уже не запомнила, погрузившись в сон без сновидений.