Сумеречный клинок
Шрифт:
Хрустя осколками стекла и керамики, ди Крей пересек кухню и вышел сквозь пустой дверной пролет — сорванная с петель дверь валялась неподалеку — в замковый двор. Тут тоже воевали, и, видимо, совсем недавно. Виктор осторожно ступил на булыжник, которым в основном и был вымощен двор, и огляделся. Откуда-то из глубины замка доносился невнятный шум. Возможно, там еще дрались, но здесь, снаружи, было пусто и тихо. Живые — если таковые и остались после короткой, но жестокой схватки — покинули это место, оставив лежать в лунном свете лишь исковерканные мертвые тела.
Виктор внимательно осмотрел двор. Раз, другой. Прищурился, высматривая кое-какие детали, и вдруг споткнулся взглядом о человека, лежащего у дальней стены. Увы, это была Тина: ошибиться даже в лунном свете было трудно, да и ниточка запаха «сольцы» вела именно туда.
«Ад и пепел!»Виктор не заметил и не запомнил, как оказался рядом с ней, упал на колени, даже не почувствовав боли от удара о камни, коснулся пальцами спокойного лица…
Девушка лежала на боку. Создавалось впечатление, что смерть застигла ее внезапно, но не опрокинула, вычеркнув из списка живых, а медленно и бережно опустила тело Тины на булыжники двора. Девушка стояла, а потом плавно опустилась вниз и легла на бок, словно устраиваясь спать. Виктор провел пальцами по ее щеке до уголка губ и вздрогнул от неожиданности. Вопреки очевидности девушка была жива. Она действительно спала, погрузившись в глубокий, но, похоже, здоровый сон. Как это возможно с таким количеством «сольцы» в крови — а доза, судя по запаху, должна была стать смертельной, — ди Крей не знал. Но это были такого рода незнание и непонимание, какие он готов был принять с радостью и благодарностью.
— Беда-то какая! — Голос Ремта за плечом раздался внезапно, то есть совершенно неожиданно, и это многое могло бы сказать о состоянии ди Крея, но Виктор, как видно, и раньше вполне умел маскировать свои слабости. Умел, имел опыт, был подготовлен к переживанию внезапных событий.
Он не вздрогнул и не обернулся к Ремту, оставшись в той же позе, что и за мгновение до появления напарника: стоял на коленях рядом со спящей Тиной и гладил кончиками пальцев ее лицо.
— Да нет, — сказал Виктор тихо. — Ничего страшного не случилось, она просто упала в обморок, а теперь спит.
— Спит… — В голосе Ремта прорезалось недоверие. — Ты на цвет кожи внимание обратил? А пахнет от нее чем?
— Она спит, — твердо прекратил разговор на эту тему Виктор. — Что здесь происходит?
— Не знаю, — задумчиво ответил Ремт. — Держи вот!
Виктор обернулся. Мастер Сюртук стоял рядом — одетый и во плоти — и держал в руках трофейные мечи.
— Держи, не помешает. — Ремт протянул один из них ди Крею. — Девочка убила двоих. Цели посетителей были недвусмысленны, но и смерть… Одному она перерезала горло кусочком лезвия бритвы. Мне приходилось знавать людей, вполне владеющих этим искусством, и это были совсем не те люди, с которыми ты захотел бы дружить. А второму она вырвала кадык. Пальцами… Ты бы так смог?
— Но это, — кивнул ди Крей на мертвые тела, разбросанные по двору. — Не ее рук дело. Тогда чье?
— У нашей девочки завелся сильный покровитель…
— Возможно, — не стал спорить Виктор. — Или у хозяев появился достойный враг.
— Ладно! Понял! — кивнул Ремт. — Бери девочку и сваливайте из замка. А я огляжусь пока, сориентируюсь и выясню, нельзя ли нам вернуть наше оружие и вещи, да и лошадьми разжиться… Ждите меня милях в пяти к западу. Где-нибудь на милю выше дороги. Договорились?
— Вполне! — Не раздумывая далее, ди Крей поднял девушку, взвалил ее на плечо и пошел искать выход из замка.
Замок был хоть и небольшой сравнительно, но старый и оттого страшно запутанный в плане, слишком много всего было достроено, перестроено или выстроено наново за прошедшие века. Тем не менее ди Крей нашел все-таки открытые ворота во внешнем — рыночном — дворе. Здесь тоже не осталось никого живого, но у коновязи под навесом беспокойно переступали ногами, похрапывая и отфыркиваясь, несколько лошадей. Седла и упряжь были развешаны тут же, на деревянных костылях. Личные вещи прибывших — седельные сумы и дорожные мешки — были аккуратно сложены на длинной скамье у стены. По-видимому, гости прибыли всего полчаса-час назад и не успели еще устроиться в замке более основательно.
«Ночные гости… Кому открывают ворота замка после вечерней трубы?»
Ди Крей огляделся, внимательно подмечая малейшие детали и одновременно вслушиваясь в звуки ночи. В результате он решительно отстранил соблазн мгновенного бегства и, уложив Тину на чей-то брошенный у стены плащ, принялся за дело. Он споро оседлал трех лошадей, нагрузил их, не разбираясь, переметными сумами, седельными сумками, плащами, оружием, попавшимся под руку, дорожными мешками. Затем уложил все еще крепко спящую Тину на одну из лошадей, прихватил ремнями и повел свой маленький караван прочь.
Ворота остались полуоткрыты, подъемный мост опущен, но некого было спросить, что здесь произошло. Впрочем, покидая замок лорда де Койнера, Виктор пришел к выводу, что прибывших ночью людей в замке ждали, оттого и нарушили все писаные и неписаные правила. И зря в общем-то, потому что именно с вновь прибывшими в замок и вошла смерть.
«Вот ведь как бывает…»— однако к Виктору все это сейчас отношения не имело. Он покидал замок без свидетелей и любопытных глаз, глядящих ему вслед. Во всяком случае, очень на это надеялся…
Что ей снилось, она не запомнила. Возможно, не снилось ничего. Просто ночь вошла в ее душу, и тьма затопила разум. А потом она проснулась, вернее, очнулась от сна.Так, наверное, будет правильнее, поскольку Тина словно из омута выбралась, вынырнув на поверхность воды, к свету и воздуху. Оттого и сердце билось заполошно, и дыхание, сорванное, не сразу восстановилось.
— Проснулась? — спросил откуда-то сверху ди Крей, и Тина открыла глаза, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям.
Она находилась на поляне в лесу. Горел костер, над которым в чугунном котелке уютно и вкусно побулькивало какое-то варево, остро пахнущее мясом, грибами и зеленью. В стороне паслись стреноженные, но не расседланные лошади, а сама Тина лежала на шерстяном плаще, пахнущем незнакомым мужчиной, и вторым таким же, но с иным запахом, прикрытая. Ночь выдалась свежая, это Тина поняла сразу, как только определилась с тем, как ей тепло и уютно.
— Где мы? — спросила она, садясь на своем импровизированном ложе. — И где все остальные?