Сумеречный вор
Шрифт:
У Харуюки пробудилась его собственная травма, и он застонал. Тиюри, однако, не остановилась, а продолжила жаловаться; Харуюки словно наяву видел ее надутое лицо.
«Кстати, я вспомнила – Хару в тот раз так и не извинился толком. Отлично, у тебя есть шанс вернуть должок».
«Э… ээ?! Сколько лет назад это было… срок давности истек!»
«Я недавно в новостях слышала, понятие "срок давности" скоро устареет».
По правде сказать, после того как все общественные места в Японии покрыла сеть Общественных камер, сроки давности преступлений
«По "Особому закону для друзей детства" все имеет срок давности в один год».
Пробормотав эти слова мысленно, Харуюки вздохнул в реале и одновременно, опять-таки мысленно, спросил:
«…Ну так как я тебе буду платить? Опять парфе в магазине Эндзи?»
«В последнее время у меня ощущение, что там вкус стал хуже. Может, потому что они настоящее молоко заменили порошковым… эй, я не об этом. На словах трудно объяснить, занырни сейчас в мою домашнюю сеть. Я открою проход».
«Э?..»
Он еще моргал от этого неожиданного приказания, а Тиюри уже оборвала голосовой вызов. Глядя на растворяющуюся иконку, Харуюки раздумывал, склонив голову набок, что же ей могло понадобиться в такое время; но не подчиниться он не посмел и, как было велено, голосом произнес:
– Директ линк.
Сразу же тускло освещенная комната перед Харуюки с шорохом растворилась. Осязание и чувство веса тоже пропали, и Харуюки медленно провалился в черноту. При включенном режиме «Полного погружения» в сеть перенеслось лишь сознание Харуюки.
Он все еще ощущал падение, когда снизу перед ним всплыло несколько круглых иконок – ворот доступа. Это были входы в сети, куда он мог заглядывать. VR-пространства Глобальной сети в списке «любимых приложений», локальная сеть его квартиры – и домашняя сеть Курасимы. К ней Харуюки и протянул невидимую правую руку.
Вскоре его сознание потянуло к воротам. Вот он прошел сквозь них со слабым «чпок», и прямо перед ним возникло и разошлось в стороны кольцо спокойного лимонного света.
– У… ааа.
Этот звук у него вырвался при виде открывшейся картины.
Как правило, VR-пространство нормальной домашней сети повторяет планировку дома или квартиры. Гостиная, столовая, персональные комнаты членов семьи. Ну и плюс разные вещи, невозможные в реальном мире, например громадные залы или какие-то украшения, – в основном для развлечения.
Но прямо сейчас перед глазами Харуюки расстилалось море предметов разных форм и размеров – и все это были подушки.
Стен, похоже, не было. Под красивым синим небом до горизонта простирались сплошные подушки пастельных тонов. И в самую середину этого плюхнулся Харуюки, подлетел вверх и снова упал на ягодицы.
– …Что, что это…
Он уставился на подушку в виде желтого жирафа, лежащую прямо перед ним; потом на подушку в виде слона, лежащую рядом; потом на подушку в виде странного
– Это аномалокарис. Он жил в кембрии, – вдруг раздался голос Тиюри откуда-то сзади, и Харуюки развернулся.
На черной подушке в виде морской звезды – возможно, акантастера – стоял элегантный аватар в коротком платье. Все его тело покрывал мягкий на вид светло-сиреневый мех, и в целом он выглядел как получеловек, полукошка. Это был аватар Тиюри, которым она пользовалась и в локальной сети школы Умесато.
Большие сине-зеленые глаза на лице Тиюри, кошачьем на 60%, моргнули, и она фыркнула:
– Ты до сих пор ходишь в этом аватаре. Мог бы уже на что получше заменить.
После этих слов Харуюки покосился на свое тело.
Это был тот же аватар, что он носил в школе, – розовый поросенок. Почти шарообразное тело, пухлые руки-ноги. Пятачок, торчащий посреди лица. И (хоть сам он этого и не видел) большие уши наверху.
Такую фигуру никак не назовешь ни клевой, ни симпатичной; по правде сказать, этот аватар Харуюки не сам для себя выбрал. Однако почему-то он продолжал его использовать. Шевельнув пятачком, Харуюки ответил, будто оправдываясь:
– Я уже привык к ощущениям этого тела, если сменю, будет неудобно. Ладно, проехали… когда я сказал только что «что это», я имел в виду не эту странную зверюгу, а все VR-пространство. Что это за подушечный ад… в смысле рай.
Вообще-то Тиюри с раннего детства обожала подушки в виде зверей; Харуюки помнил, что видел у нее на кровати множество таких. Но этот масштаб был за пределами разумного. Сколько здесь всего объектов, попытался прикинуть он. В это время кошачий аватар шевельнул хвостом с ленточкой и гордо улыбнулся.
– Ни-хи-хи, круто, правда? Мне недавно в честь перехода в следующий класс подарили расширение домашнего сервера и собственный банк памяти. Даже при таком разрешении тут от края до края около пятнадцати километров.
– Ни… ни фига себе!
Харуюки машинально подался назад; тут же его круглый зад соскользнул с подушки, и он плюхнулся между слоном и аномалокарисом. Пока он барахтался, в голове у него вертелось: будь у него столько ресурсов, он бы воссоздал Курскую битву 1943 года. Чтобы повсюду были тучи «Тигров» и Т-34, а в небе истребители BF-109. И при виде этого любой бы воскликнул: «Вот это да, аж кровь в жилах стынет!»
– …Ээ, слушай, Тию, дай мне чуток поиграться с этим…
– Ни за что!!!
Он еще даже договорить не успел, а уже получил холодный отказ. Тиюри высунула язычок между остренькими клыками.
– Если я дам Хару навести тут дизайн, наверняка выйдет что-нибудь со сплошной сталью, маслом и дымом.
– Н-ну и что такого…
– Ска-за-но нет! Блиин, с этими разговорами мы вообще никуда не придем.
Подняв глаза на кошачий аватар, скрестивший тонкие руки на груди, Харуюки наконец вспомнил, зачем его сюда позвали.