Сумма теологии. Том II

Аквинский Фома

Я же, со своей стороны, разделяю мнение Дионисия [353] , а именно, что свет изначально был светом солнца, хотя и бесформенным, и представлял собою солнечную субстанцию, в целом обладая всей полнотой освещающей силы, к которой впоследствии прибавилась особая обусловливающая сила, необходимая для производства определенных следствий. Кроме того, при создании этого света между светом и тьмой было проведено троякое различение. Во-первых, с точки зрения причины, поскольку субстанция солнца является причиной света, а непрозрачная природа земли является причиной тьмы. Во-вторых, с точки зрения места, поскольку в одной полусфере был свет, а в другой – тьма. В-третьих, с точки зрения времени, поскольку и в пределах одной полусферы свет был определен для одного, а тьма – для другого, что выражено словами: «Назвал Бог свет днем, а тьму – ночью».

353

De Div. Nom. IV, 4.

Ответ

на возражение 3. Василий полагал, что те дни и ночи порождались не движением, а расширением и сокращением света [354] . Однако Августин возражает на это и говорит, что для такого рода расширений и сокращений света не было никакой причины, поскольку в то время на земле не существовало нуждающихся в подобном людей и животных [355] . Кроме того, самая природа актуально существующего светлого тела, похоже, не допускает изъятий света, хотя, конечно, оно может происходить посредством чуда. Впрочем, Августин не согласен и с этим, замечая [в той же книге], что в первом учреждении порядка природы должно усматривать не чудеса, а только то, что соответствует этой природе. Мы же, со своей стороны, полагаем, что движение небес двояко. Одно из этих движений является общим для всех небес и выступает причиной дня и ночи. И оно, похоже, началось в первый же день. Другое [движение] изменчиво и воздействует на различные тела, и его изменчивость является причиной существования последовательности дней, месяцев, и лет. В связи с этим в день первый упоминается только различие между днем и ночью, вызванное общим движением небес. Что же касается дальнейшего различения, связанного со сменяющими друг друга днями, временами года и самими годами, то на него указывается как на начавшееся в день четвертый, т. е. словами и да будут., для времен и дней, и годов» обозначены все частные движения.

354

Horn. Hin Hexaem.

355

Gen. ad Lit. I, 16.

Ответ на возражение 4. Как учит нас Августин, бесформенность не предшествовала оформленности в смысле продолжительности [356] , и потому под созданием света должно понимать создание духовных тварей, но, понятно, не в совершенстве славы (ибо в нем они не были сотворены), а в совершенстве благодати, которым они обладали от самого своего сотворения, о чем уже было говорено выше (62,3). В таком случае под отделением света от тьмы должно понимать обозначение различия между пока еще бесформенными духовными тварями и остальным сотворенным. Если же все сотворенное получило свою форму вместе с сотворением, то тьму следует понимать как обозначение духовной тьмы грешника – не в том, конечно, смысле, что таковые были от начала, а в том, что Бог предвидел их как имеющих быть.

356

Confess. XII; Gen. ad Lit. I, 15.

Вопрос 68. О делах дня второго

Теперь нам следует рассмотреть дела дня второго. Под этим заглавием будет исследовано четыре пункта: 1) была ли небесная создана во второй день; 2) есть ли воды над небесной твердью; 3) отделяет ли небесная твердь воды от вод; 4) одно ли небо, больше.

Раздел 1. Была ли небесная твердь создана во второй день?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что небесная твердь не была создана во второй день. В самом деле, [в Писании] сказано: «Назвал Бог твердь «небом» (Быт:1, 8). Но небо существовало прежде дней, что явствует из слов: В начале сотворил Бог небо и землю». Следовательно, небесная твердь не была создана во второй день.

Возражение 2. Далее, дела тех шести дней были определены сообразно порядку божественной мудрости. Но едва ли божественной мудрости приличествует создание чего-либо по природе первого после [того, что по природе] последующее. Однако же, хотя небесная твердь по природе предшествует земле и водам, последние упомянуты прежде [упоминания о] формировании света, которое имело место в день первый. Следовательно, небесная твердь не была создана во второй день.

Возражение 3. Далее, все, соделанное в течение тех шести дней, было сформировано из материи, созданной прежде, чем начались дни. Но небесная твердь не могла быть сформированной из предшествующей ей материи, поскольку в противном случае она была бы подверженной возникновению и уничтожению. Следовательно, небесная твердь не была создана во второй день.

Этому противоречат слова [Писания]: «И сказал Бог: да будет твердь», и далее: «И был вечер, и было утро – день второй» (Быт. 1:6,8).

Отвечаю: как учил Августин, при обсуждении такого рода вопросов надлежит соблюдать два правила. Первое заключается в том, чтобы неукоснительно держаться истины Священного Писания. Второе же связано с тем, что коль скоро Священное Писание может быть истолковано в различных смыслах, не должно излишне твердо прилепляться к какому-нибудь одному из них; по крайней мере, нужно быть готовым к тому, чтобы отказаться от него в том случае, если более тщательное исследование истины его ниспровергнет, иначе Писание может быть осмеяно неверующими, что [в свою очередь] может закрыть перед ними путь веры [357] .

357

Gen. ad Lit. I, 18.

Поэтому мы говорим, что сказанное о сотворении во второй день небесной тверди можно понимать двояко. Во-первых, это может быть понято [как сказанное] о небесной тверди звезд, в связи с чем тут следует упомянуть суждения различных философов. Ведь некоторые из них полагали, что она состоит из [четырех] элементов; таким, например, было мнение Эмпедокла, который, впрочем, далее добавлял, что тело небесной тверди не восприимчиво к разрушению, поскольку его части находятся, так сказать, в дружбе, а не в раздоре. Другие также считали, что природа небесной тверди суть природа элементов, но не в том смысле, что она состоит из всех их, а в том, что она состоит из одного элемента. Таково было мнение Платона, утверждавшего, что этим элементом является огонь. Третьи, со своей стороны, говорили, что природа неба иная, нежели природа этих четырех элементов, называя его пятым телом, превосходящим четыре первых. Этого мнения придерживался Аристотель [358] .

358

DeCoelol.

Согласно первому мнению, можно, строго говоря, допустить, что небесная твердь была создана во второй день, причем даже и в смысле субстанции. В самом деле, создание субстанции элементов – это одно из дел сотворения, а вот придание формы уже существующим элементам – дело различения и украшения.

Однако же вера в то, что небесная твердь была создана в смысле субстанции во второй день, несовместима с мнением Платона, согласно которому создание небесной тверди подразумевает сотворение элемента огня. Ведь такое создание относится к делам сотворения, по крайней мере, по мнению тех, которые утверждают, что бесформенность материи предшествовала по времени ее оформленности, поскольку первая обретаемая материей форма является формой элементов.

Наименее же совместимым с верою в то, что субстанция небесной тверди была создана во второй день, является мнение Аристотеля, поскольку само упоминание о днях обозначает последовательность времени, тогда как небесная твердь [Аристотеля], будучи по природе неразрушимой, обладает материей, не восприимчивой к изменению формы, и, следовательно, она не могла быть сделанной из материи, существовавшей раньше по времени.

Таким образом, производство субстанции небесной тверди надлежит относить к делам сотворения, а ее оформление в определенном смысле приписывать дню второму, причем это не будет противоречить ни одному из двух [последних] мнений; в самом деле, сказал же Дионисий, что свет солнца был бесформенным в течение «первой триады наших дней», и только затем, в день четвертый, обрел свою форму [359] .

359

De Div. Nom. IV, 4.

Если, однако, мы согласимся с Августином, утверждавшим, что этими днями просто обозначалась последовательность в порядке природы, а отнюдь не последовательность в порядке времени [360] , то, независимо оттого, какое из вышеприведенных мнений мы разделяем, ничто не воспрепятствует нам признать, что субстанциальное оформление небесной тверди состоялось во второй день.

Другим возможным объяснением того, что должно понимать под небесной твердью, созданной во второй день, является следующее: речь идет не о небе звезд, а об облачной части атмосферы, которая получила название тверди из-за своей плотности и густоты воздуха. В самом деле, как заметил Василий, «о теле говорят как о плотном», т. е. твердом, «прежде всего для того, чтобы отличить его от математического тела» [361] . Если, таким образом, принять это истолкование, то оно не будет противоречить ни одному из вышеприведенных мнений. Такой подход, между прочим, рекомендовал в свое время и Августин, давая этому следующее пояснение: «Со своей стороны не могу не похвалить такого рода старания, ибо высказанное и вере не противно, и легко может быть доказано с помощью наглядных примеров» [362] .

360

Gen. ad Lit. IV, 22, 24.

361

Horn. Ill in Hexaem.

362

Gen. ad Lit. II, 4.