Сумма теологии. Том IV
Шрифт:
Ответ на возражение 3. Философ в настоящем случае говорит о том, что является благим само по себе, то есть благим по виду. И такое благо [действительно] не становится лучшим оттого, что оно долговременно или вечно, поскольку его благость зависит [исключительно] от его природы.
Вопрос 43. О причине страха
Теперь мы исследуем причину страха, под каковым заглавием будет рассмотрено два пункта: 1) является ли причиной страха любовь; 2) является ли причиной страха слабость.
Раздел 1. Является ли причиной страха любовь?
С первым [положением
Возражение 1. Кажется, что любовь не является причиной страха. Ведь причина – это то, что приводит к некому результату. Но, как пишет Августин в своем комментарии на [первое] соборное послание Иоанна, «страх приводит к милосердной любви». Следовательно, страх является причиной любви, а не наоборот.
Возражение 2. Далее, Философ говорит, что «более всего боятся тех, от кого ожидают всяческих зол» [758] . Но страх перед обусловливаемым кем-либо злом скорее побуждает нас к ненависти к нему, нежели к любви. Следовательно, страх обусловливается скорее ненавистью, чем любовью.
758
Rhet. II.
Возражение 3. Далее, как уже было сказано (42,3), то, что совершается согласно нашему помышлению, не внушает страх. Но то, что мы делаем из любви, совершается согласно нашему самому сокровенному побуждению. Следовательно, страх не обусловливается любовью.
Этому противоречат следующие слова Августина: «Нет ни малейшего сомнения в том, что мы боимся утратить то, что любим и чем обладаем, а также не обрести то, что мы надеемся обрести» [759] . Следовательно, все страхи обусловливаются нашей любовью к чему-либо и, таким образом, любовь является причиной страха.
759
Qq. LXXXIII, 33.
Отвечаю: объекты душевных страстей относятся к последним как формы – к естественным или искусственным вещам, поскольку душевные страсти получают свой вид от своих объектов точно так же, как вышеуказанные вещи – от своих форм. Но все то, что обусловливает форму, обусловливает также и установленную этой формой вещь, и потому что бы и как бы ни являлось причиной объекта, оно также является и причиной страсти. Затем, что-либо может выступать в качестве причины объекта либо как действенная причина, либо как материальное расположение. Так, объектом удовольствия является благо, которое схвачено как приятное и присоединенное. В этом случае действенной причиной является то, что обусловливает или присоединение, или приятность, или благость, или схватывание этого блага, тогда как причиной материального расположения является навык или какой-либо из видов расположения, благодаря которому это присоединенное благо становится приятным или же схватывается таковым.
То же самое имеет место и в рассматриваемом случае, где объектом страха является нечто, воспринимаемое как подступающее и трудное для избежания зло. Поэтому то, что может причинить подобное зло, является действенной причиной объекта страха и, следовательно, самого страха, в то время как то, что делает человека расположенным так, что вещь по отношению к нему является таким вот злом, является причиной страха и его объекта путем материального расположения. И именно таким образом любовь может обусловливать страх: ведь коль скоро некое благо любимо, то лишающее человека этого блага является злом, которого человек боится как своего зла.
Ответ на возражение 1. Как уже было сказано (42, 1), сам по себе и в первую очередь страх относится к злу, от которого он уклоняет как от того, что противоположно некоторому любимому благу, и в этом смысле страх как таковой порождается любовью. А вот во вторую очередь он относится к причине, из которой следует зло, и потому иногда акцидентно страх вызывает любовь; так, например, из страха перед Божьей карой человек исполняет Его заповеди, благодаря чему подвигается к надежде, а надежда, в свою очередь, как было показано выше (40, 7), приводит его к любви.
Ответ на возражение 2. Тот, от кого ожидают зла, сперва, действительно, ненавидим; но если впоследствии появляется надежда получить от него благо, то мы начинаем его любить. А вот то благо, которое противоположно страшащему нас злу, любимо нами с самого начала.
Ответ на возражение 3. Этот аргумент справедлив в том случае, когда речь идет о действенной причине внушающего страх зла; однако, как уже было сказано, любовь обусловливает страх путем материального расположения.
Раздел 2. Является ли причиной страха слабость?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что слабость не является причиной страха. Так, сильные мира сего подвержены многим страхам. Но слабость противоположна силе. Следовательно, слабость не является причиной страха.
Возражение 2. Далее, слабость того, кого собираются казнить, огромна. Но обреченный в подобных случаях уже не испытывает страха [760] . Следовательно, слабость не является причиной страха.
760
Rhet. II.
Возражение 3. Далее, сражение является следствием не слабости, а силы. Но «сражающиеся боятся тех, кто с ними сражается» [761] . Следовательно, слабость не является причиной страха.
Этому противоречит то, что противоположности следуют из противоположных причин. Но «от страха избавляют богатство, физическая сила, обилие друзей и власть» [762] . Следовательно, страх обусловливается нехваткой вышеприведенного.
761
Ibid.
762
Ibid.
Отвечаю: как уже было сказано (1), страх возникает из двоякой причины, одна из которых – материальное расположение со стороны того, кто испытывает страх, а другая – действенная причина со стороны того, кто этот страх внушает. Что касается первой, то некоторая слабость сама по себе может являться причиной страха, поскольку она является выражением определенного недостатка силы, вследствие чего возникают трудности, связанные с преодолением угрожающего зла. Однако для того, чтобы обусловливать страх, эта слабость должна соответствовать определенной мере. В самом деле, та слабость, которая обусловливает страх перед злом в будущем, должна превосходить ту слабость, которая обусловлена являющимся объектом страдания наличным злом. И еще большей должна быть слабость, если восприятие зла или любовь к благу, противоположности которого боятся, отсутствует полностью.