Сумма теологии. Том IV

Аквинский Фома

А что касается второй [причины], то здесь причиною страха выступает сила, поскольку именно потому, что причина, схватываемая как губительная, могущественна, ее последствие не может быть преодолено. Впрочем, порою случается так, что и в этом отношении некоторая слабость может акцидентно обусловливать страх, а именно постольку, поскольку из-за нее некто может желать нанести вред другому, например, из-за своей несправедливости, или потому, что тот другой уже причинил ему вред, или потому что он боится быть им обиженным.

Ответ на возражение 1. Этот аргумент справедлив, когда речь идет об обусловливании страха со стороны действенной причины.

Ответ на возражение 2. Тот, кого собираются казнить, актуально испытывает страдание от уже существующего зла, и потому его слабость превышает меру страха.

Ответ

на возражение 3. Сражающиеся друг с другом боятся не из-за силы, которая позволяет им сражаться, а из-за недостатка силы, вследствие чего у них нет уверенности в победе.

Вопрос 44. О следствиях страха

Теперь нем надлежит рассмотреть следствия стрехе, под каковым заглавием наличествует четыре пункте: 1) обусловливает ли стрех со· крещение; 2) способствует ли он человеку в размышлении; 3) бросает ли от него в дрожь; 4) препятствует ли он действию. ^

Раздел 1. Обусловливает ли страх сокращение?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что страх не обусловливает сокращение. В самом деле, сокращение сопровождается отступлением теплоты и жизненного духа вовнутрь. Но накопление теплоты и жизненного духа во внутренних частях тела сообщает сердцу отважные устремления, что можно наблюдать на примере разгневанных, в то время как у тех, кто испытывает страх, наблюдается противоположное. Следовательно, страх не обусловливает сокращение.

Возражение 2. Далее, когда в результате сокращения жизненный дух и теплота накапливаются во внутренних частях, человек начинает кричать, как это бывает с теми, кто испытывает боль. Но те, кто напуган, напротив, теряют дар речи. Следовательно, страх не обусловливает сокращение.

Возражение 3. Далее, стыд, как было показано выше (41, 4), это один из видов страха. Но, как сказал Цицерон, «от стыда краснеют» [763] ; то же самое читаем и у Философа [764] . Однако покраснение является признаком не сокращения, а того, что ему противоположно. Следовательно, сокращение не обусловливается страхом.

Этому противоречит сказанное Дамаскином о том, что «страх является усилием посредством систолы» [765] , то есть сокращения.

763

Tusc. Quaest. IV.

764

Ethic. IV, 15.

765

De Fide Orth. III.

Отвечаю: как было показано выше (28, 5), формальным элементом душевных страстей является движение желающей способности, а материальным элементом – телесное изменение. Поскольку оба они адекватны друг другу, то телесное изменение [в определенном смысле] подобно природе движения желания. Затем, что касается желающего движения души, то страх подразумевает некоторое сокращение по причине того, что он, как уже было сказано (41, 2), возникает в результате представления о некотором угрожающем зле, которое трудно преодолеть. Но, как было отмечено (43, 2), трудность преодоления вещи связана с недостатком силы, а чем немощней сила, тем на меньшее количество вещей она простирается. Поэтому даже само обусловливающее страх представление приводит к некоторому сокращению желания. Так, наблюдая за умирающим, мы видим, как вследствие угасания силы природа отступает вовнутрь; опять же, когда горожане охвачены страхом, они оставляют свои предместья и стараются, по мере возможности, укрыться во внутренних кварталах. И подобно тому, как происходит сокращение, связанное с желанием души, происходит и сокращение теплоты и жизненного духа к внутренним частям тела при страхе.

Ответ на возражение 1. Как говорит Философ [766] , хотя у боящихся жизненный дух и отступает от внешних частей тела к внутренним, однако движения жизненного духа разгневанных и испуганных различны. Так, у тех, кто разгневан, жажда отмщения вызывает жар и утончение жизненного духа, обусловливающие восходящее направление внутреннего движения; в итоге жизненный дух и теплота концентрируются в области сердца, вследствие чего разгневанный быстр и храбр в нападении. А вот у тех, кто боится, налицо охлаждение и уплотнение, и потому движение жизненного духа является нисходящим (указанное охлаждение связано с представлением о недостатке силы). В итоге теплота и жизненный дух не концентрируются в области сердца, а, напротив, оставляют ее, и потому боящийся становится менее быстрым в нападении и более склонным к бегству.

766

De Problem. XXVII.

Ответ на возражение 2. Каждому, кто испытывает боль, будь то человек или животное, естественно использовать все возможные средства для оказания сопротивления тому, чье присутствие является источником этой боли; так, мы видим, как мучающиеся от боли животные, используя зубы или рога, нападают [на своих мучителей]. Но главнейшими помощниками животных при всех обстоятельствах являются теплота и жизненный дух, и потому в тех случаях, когда животные испытывают боль, их природа, дабы максимально использовать теплоту и жизненный дух для борьбы с пагубным объектом, стремится сохранить их внутри. В связи с этим Философ говорит, что когда жизненный дух и теплота сконцентрированы вместе в [ограниченном] объеме, им необходима отдушина, которую они находят в звуке, по каковой причине испытывающие боль едва сдерживаются от громкого крика [767] . С другой стороны, у тех, кто испытывает страх, внутренняя теплота и жизненный дух движутся из области сердца вниз, о чем уже было сказано. Поэтому страх препятствует речи, которая последует истечению жизненного духа в восходящем направлении через рот, в результате чего боящийся становится безмолвным. По этой же причине, как говорит Философ, от страха «бросает в дрожь» [768] .

767

Ibid.

768

Ethic. IV, 15.

Ответ на возражение 3. Смертельная опасность противоположна не только желанию души, но и самой природе. Поэтому при соответствующем ей страхе происходит сокращение не только в желании, но и в материальной природе; так, когда животное движимо представлением о смерти, оно испытывает сокращение теплоты в сторону внутренних частей тела, как если бы ему угрожала естественная смерть. Поэтому «от страха смерти бледнеют"6. Но то зло, которое связано со страхом стыда, противоположно не природе, а только желанию души. Следовательно, в этом случае сокращение происходит только в желании, но никак не в материальной природе; фактически, душа, как бы сосредоточившись в себе, высвобождает жизненный дух и теплоту, и они распространяются в сторону внешних частей тела, в результате чего стыдящийся краснеет.

Раздел 2. Способствует ли страх размышлению?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что страх не способствует размышлению. В самом деле, одно и то же не может одновременно и способствовать, и препятствовать размышлению. Но страх препятствует размышлению, поскольку страсть нарушает покой, который необходим для правильного пользования разумом. Следовательно, страх не способствует размышлению.

Возражение 2. Далее, размышление является актом разума, направленным на мышление и осмысление будущего. Но от некоторых страхов, как говорит Цицерон, «путаются мысли и смущается ум» [769] . Следовательно, страх не только не способствует, но [напротив] препятствует размышлению.

769

Tusc. Quaest. IV