Сундук с проклятием. Чаша из склепа (сборник)
Шрифт:
Мама, оценив состояние сына, решила, что банки и варенье сделали свое дело, а ехать к врачу – только сильней простудишься. Для вызова «Скорой» же Пашка чувствовал себя недостаточно плохо. Так что посещение поликлиники она отложила до завтра и отправилась в райцентр на работу, взяв с сына твердое обещание продолжать лечиться народными средствами и не отходить далеко от дома.
Зимой, когда переболел весь класс, Пашка один остался здоровым. Тогда ему временами даже хотелось слегка простудиться и полежать пару дней в постели, вместо того чтобы ехать ни свет ни заря в большое село в школу. Но сейчас лежать дома вместо учебы вдруг показалось очень скучным. Мальчик никогда не был большим
Мальчик прислушивался к звукам деревни, и они казались ему непривычно тихими. Людей почти не было слышно, как будто все вдруг куда-то попрятались. Он слегка поворочался в постели, лениво представляя себе, куда это все могли подеваться, когда вдруг ощутил странный жар. Его щеки и грудь горели так, будто к ним приложили грелку или поставили горчичники и забыли их снять. Не успел Пашка толком удивиться, как в нем стало резко нарастать непонятное беспокойство. Уже несколько секунд спустя он буквально не находил себе места, чувствуя, что должен куда-то спешить. Еще не понимая толком, куда он собирается, мальчик поднялся с постели и принялся так быстро, насколько это позволяло его состояние, одеваться, суетясь и не попадая из-за этого в рукава и штанины.
И только собравшись, он понял, куда должен спешить. Неизвестно откуда пришла уверенность, что с Алиной что-то не так и что она здесь, а не в городе. На ходу надевая шапку, Пашка открыл дверь и переступил через порог. Прохладный воздух обжег нездоровые легкие. Очень хотелось вернуться в тепло дома. Но мальчик, прикрыв нос и рот рукавом, чтобы было не так больно дышать, пошел вперед. Быстро двигаться не получалось, и от этого он сильно нервничал. По пути Пашка заметил, что не видит никого из стариков, которые, как правило, в это время копались в своем огороде или просто сидели на лавочках – кому как позволяло здоровье. Он даже подумал, что не зря ему показалось, что на улице так холодно, и решил, что все просто греются по домам. Правда, грудь и щеки почему-то горели по-прежнему, но на этот странный симптом мальчик решил не обращать внимания.
По мере приближение к дому Алины жжение все усиливалось. Пашка подумал даже, что у него поднялась высокая температура, но возвращаться назад, естественно, и не подумал. Потому что одновременно с непонятным «горением» у него росло и беспокойство.
Увидев издалека припаркованную рядом с домом машину, мальчик удивился. Он сомневался, чтобы Алина с родителями остались здесь ночевать. Если бы такое случилось, Алина наверняка сказала бы ему об этом или уже зашла бы проведать. Подойдя поближе и увидев, что у автомобиля разбито лобовое стекло, Пашка испугался по-настоящему. Он представил себе то ли налет каких-то бандитов, то ли стихийное бедствие, хотя, если бы ночью случилось нечто подобное, не узнать об этом до полудня он бы никак не мог.
От быстрой ходьбы у Пашки стучало в ушах, и он не услышал хруст веток и переговоры собравшихся возле дома стариков. Поэтому, когда мальчик, мимоходом осмотрев поврежденную машину, завернул за угол и столкнулся с враждебно настроенными пенсионерами, это стало для него полной неожиданностью. Он хотел по привычке поздороваться и поинтересоваться, что это они тут делают, но никак не мог отдышаться и издавал только какие-то нечленораздельные звуки. Собравшиеся у дома были удивлены его появлением не меньше. Они никак не ждали
– Ну, чего встал, помогай! – нарушил наконец молчание один из стариков, бросив в кучу у дома несколько веток и тяжело отирая пот. Он глядел на мальчика так сурово, словно тот совершал что-то предосудительное.
– А… что… тут… – сумел выдавить из себя Пашка, борясь с подступающим приступом кашля.
– Не видишь – ведьмино логово запалить хотим! – ответила та самая старушка, с которой повздорила Алина.
После этой фразы остальных словно прорвало. Они наперебой стали кричать что-то про ведьм, колдовство, дурной глаз и прочую мистику, вспоминая при этом покойную бабку Акулину. Все как один говорили о каких-то покойниках, отправившихся в мир иной много лет назад, причем по вине этой самой Акулины. Многие произносили это смущенно, будто оправдываясь, но в то же время с уверенностью в своей правоте и необходимости совершить задуманное. И только злопамятная старушка, чей высокий, визгливый голос выделялся в общем хоре, громко, без тени сомнения, обвиняла «бесовскую девчонку» в том, что та тоже ведьма, и почище своей предшественницы. Она даже выражала сожаление, что не может запалить саму ведьму!
Пашка не мог поверить собственным ушам. Люди, которых он знал с пеленок, к которым привык относиться с уважением и которые, в большинстве своем, казались ему нормальными, хотя, порой и не без странностей, вполне, впрочем, объясняемых почтенным возрастом, задумали преступление! И не просто преступление, а какое-то дикое средневековое варварство!
– Но… это же… так же нельзя!.. Вот… – растерянно бубнил он, не в силах подобрать более убедительные слова, призванные предотвратить безумие.
– Не понимаешь – иди отсюдова! – ответил за всех сердитый старик. – Мал еще рассуждать!
– Сейчас запалим! – взвизгнула старушка, чуть не пританцовывая от возбуждения.
Пашка с ужасом понял, что этих людей не переубедить. Они словно находились в каком-то трансе и обращаться к их разуму было столь же бессмысленно, как если бы он говорил с ними по-китайски. Будь мальчик здоров, он легко бы раскидал собранные ветки и сумел бы отстоять дом. Но сейчас он понимал, что справиться с этими агрессивно настроенными стариками он просто не сможет. Так что же делать? Бежать за помощью? Но с его теперешней скоростью он подоспеет как раз тогда, когда от дома останутся одни угольки.
Решение пришло неожиданно. А что, если зайти в дом самому? Ведь не станут же эти люди поджигать живого человека. Тем более что его-то в колдовстве, слава богу, никто не обвинял. Или станут? Ведь лица некоторых из собравшихся не предвещали ничего хорошего. Зайти-то в дом он, пожалуй, сможет. А вот выбраться в своем нынешнем состоянии из горящего деревянного строения – тут, как говорится, бабушка надвое сказала! И тут Пашке показалось, будто из дома доносится чуть слышный шум, какой-то стук и еще что-то, напоминающее человеческий голос…
Больше мальчик не сомневался ни секунды. Двери и окна были закрыты, но он изо всех сил ударил локтем по стеклу, разбив его вдребезги. Старики одобрительно загудели, но после следующего Пашкиного действия их одобрение сменилось возмущением, словно у спортивных болельщиков, недовольных судейским решением. Мальчик, напрягая все силы, переварился через подоконник и оказался внутри дома. Он сильно порезался остатками стекла, однако это его сейчас беспокоило меньше всего. Ведь звуки теперь слышались гораздо отчетливее. Определив, откуда они доносятся, Пашка с трудом поднялся на ноги и заковылял к лестнице на чердак, оставляя за собой тоненький след из капелек крови.