Суп из птичьих гнезд
Шрифт:
– Черт возьми, – возмутился первый, – чихай свои сопли в платок! Платком пятак закрывай, заразишься еще от тебя! Грипп кругом, еще ты тут!
– Я же не виноват, – прогнусавил простуженный. – Давай дом осмотрим.
Они вышли из спальни, а мы с Таей перевели дух.
– Может, сюда не заглянут? – прошептала подруга?
– Не знаю… – от страха мне было холодно и плохо, а голове скакали десятки сотни мыслей, но одна доминировала: надо прыгать в окно, сигать через забор и уходить огородами. Поделиться своими соображениями я не успела, вторженцы вернулись и первым делом полезли в шкаф. Пару
– О, may God! – почему-то по-английски произнесла Тая, видать от ужаса позабыв родную речь. Парень повыше мгновенно расплылся в улыбке, показывая широкие крепкие зубы.
– Кто это у нас тут? – он разглядывал зеленую от ужаса Таю. – Уж не супруга ли Леонида Николаевича? Как вас зовут, девушка?
– Наоми, – неизвестно почему брякнула я. На меня никто не обратил внимания, парни были полностью поглощены созерцанием моей подруги.
– Мадам Кишлакова, – высокий протянул Тае руку, – прошу вас.
Тая медленно, как во сне выпала из шкафа, мне пришлось сделать тоже самое, хотя меня никто и не просил.
– Дамы, вам придется поехать с нами, – высокий выглядел таким счастливым, – не беспокойтесь, с вами ничего не случится.
Я не беспокоилась, я впала в какой-то тихий, романтический ступор, а Тая просто таращила круглые, блестящие глаза и, по всей видимости, ничего не соображала. Все произошло так быстро, что наши раскисшие от чужого богатства мозги, просто отказывалась переключаться и работать в новом направлении.
Нас вывели из дома и за воротами мы увидели старую, раздолбанную «Волгу», чему я не могла не удивиться, с каким-то полусонным дядькой за рулем. Высокий усадил нас на заднее сидение и пихнул мне под бок своего соплистого приятеля. Меня это очень огорчило, потому что любую грипозную инфекцию я подхватывала налету, даже если пролетала она очень далеко от моего носа.
– А тебя как зовут? – спросил высокий, поворачиваясь к нам лицом. Машина уже отъехала, прыгая по проселочной дороге с легкостью старой, больной жабы.
– Сена, – буркнула я, приготовившись в сотый раз рассказывать историю своего имени.
– Сеня? – удивленно переспросил он. – Семен, что ли?
– Последняя буква «а»! Такая река в Париже есть! Мои родители там познакомились!!
– А… – он кивнул и отвернулся, видимо информация требовала осмысления. Минут через пять вопросы возобновились. Теперь ему надо было выяснить, кто я такая и что делала в доме Кишлаковых, в стенном шкафу. Врать у меня всегда получалось превосходно, иначе меня бы не взяли в нашу газету. Сообщив, что я подруга и переводчица Наоми (то бишь Тайки), временно гощу у нее, а сама-то я, лично из Бостона… А так же, войдя во вкус, поинтересовалась, почему, на каком основании и куда нас, собственно везут? Высокий, как выяснилось, у него оказалось вполне мирное имя Сережа, охотно и дружелюбно сообщал, что у их «начальства» с Леонидом давние и мучительные разногласия, поэтому похищение его драгоценной супруги видится им самым оптимальным выходом из ситуации. Больше ничего не сказал, как я не пыталась выведать. А потом нам завязали глаза и, оказавшись в темноте, я почему-то уснула.
Глава
Проснулась я оттого, что меня весьма энергично трясут за плечо. Раскрыв глаза, и с недоумением глядя на Сергея, я никак не могла сообразить, где я и что происходит. Тая снова повторила:
– O my God, – но теперь это прозвучало тихо и обреченно. И я все вспомнила.
Мы находились перед небольшим, аккуратным одноэтажным деревянным домиком, очень милым и таким же мирным, как имя Сергей. Полусонный водитель пару раз просигналил, из домика вышел приятный пожилой господин с роскошной седой шевелюрой – вылитый доктор наук или профессор МГУ. Сергей выскочил из машины, подбежал к «профессору» и принялся докладывать о проделанной работе, время от времени, кивая в нашу сторону. Тая сидела истуканом, мне хотелось курить и, почему-то было совсем не страшно, а сидевший рядом грипозник деликатно чихал в кулак, и вытирал ладонь о сидение так, чтобы не заметил шофер.
Сергей с «профессором» подошли к нам, «профессор» наклонился и уставился в открытое окно на нас с Таей.
– Которая? – голос у «профессора» оказался сухим и надломленным.
– Вон та, черненькая, – с готовностью пояснил Сергей, – это жена Кишлакова.
– Да что ты говоришь?! – неожиданно взвизгнул «профессор» и мы с Таей непроизвольно вздрогнули. – И с чего ж ты это взял?!
– Она… они сказали, – растерялся Сергей. – И она… это по-английски… Аристарх Аверья…
– Она недостаточно черненькая!
– В каком смы…
– Наоми негритянка, бестолочь!
– Наоми Кемпбелл, что ли? – сипло поинтересовался простуженный.
– Не одну Кемпбелл в Америке зовут Наоми! – уголки губ «профессора» быстро дергались, как при нервном тике, теперь он совсем не смахивал на доктора наук. Мне сделалось не по себе.
– Жена Кишлакова – негритянка!
– Как… негри… – Сергей был так потрясен этим фактом, что выражал свое изумление всеми частями тела: переступал с ноги на ногу, разводил руками, качал головой. Неизвестно, был ли он расистом, скорее всего, просто не понимал, как какой-то российский тип с фамилией Кишлаков мог отхватить себе негритянку?
– А вот так! Где вы раскопали этих дур?
Сопливый решил, что сидеть в машине больше не имеет смысла, выбрался наружу, присоединился к Сергею, и они быстро рассказали, где, конкретно нас раскопали. Когда они закончили, пару длиннющих секунд Аристарх Аверья… молча смотрел на нас с Таей побелевшими глазами, мы же, неизвестно зачем, хранили важный вид оскорбленных в лучших чувствах людей.
– И что мне теперь с ними делать? – скорее выплюнул, чем произнес «профессор». – А?
Сережа с сопливым предпочли промолчать.
– Что вы делали в доме Кишлакова? – наконец догадался спросить Аристарх Аверья… – И выйдете из машины!
Мы нехотя подчинились. «Профессор» повторил свой вопрос.
– Мы его подруги, – ответила я, Тая продолжала молчать и выглядеть коматозницей. Везет же человеку, чуть что случается, она сразу же отрубается, как робот Вертер и всю каку приходится мне разгребать.
– Что, обе? – Аристарх Аверья… ощупывал нас своими цепкими глазками. – Любовницы?
Тая издала какой-то тихий глубинный звук, и это расценили как согласие.