Суп из птичьих гнезд
Шрифт:
– Эх, – я прикурила очередную сигарету, – а я ведь два месяца как курить бросила. Но, при такой-то жизни и не хочешь – закуришь. Ты только не подумай, что я жалуюсь. Упаси бог! А ты чем занимаешься, Леня?
– У, чем я только не занимаюсь. У меня сеть магазинов оргтехники, а так же небольшая фармацевтическая фирма, занимаемся поставками медикаментов, в основном витаминов из штатов…
– Вам уборщицы не нужны? – мрачно перебила я. – Могу еще ночным сторожем.
Леня помолчал пару секунд, внимательно глядя на меня, потом произнес:
– Сена, неужели все так плохо?
– Да… – ответ получился полузадушенным, потому что я усиленно
– Почему ты не уйдешь из своей трупной газеты? Ты же талантливый человек, давно нашла бы нормальное место.
– Ага! Самородок без образования! Было бы кому меня протолкнуть, может и получилось чего, а так… Хоть с голоду не умираю и то хорошо.
Я ненавидела себя все больше и больше с каждой минутой, с каждым произнесенным словом. Можно было представить, как же осточертели богатому Лене такие жалкие попрошайки вроде меня. Со всех сторон выходило, что мне от него надо денег, работы, всего сразу! А чего ради он должен мне это все предоставлять? Я бы на его месте положила бы на стол пять долларов на опохмел после шампанского, пожелала бы счастья в личной жизни и отправилась домой, к американской жене, чтобы вечерком, за ужином из лобстеров, сказать с улыбкой: «Помнишь, дарлинг, я рассказывал тебе об одной девице с оригинальным именем? Ну, так еще река в Париже называется. Так вот, я ее сегодня встретил. Да, да! Не поверишь, но это так. Пять лет назад я был для нее недостаточно хорош, и она меня бросила. Дарлинг, ты бы видела это жалкое зрелище! Она живет в собачей конуре, ходит в собачьем тулупе, питается собачьими костями…»
– Сена, ты меня слышишь?
Я так глубоко прониклась мною же вымышленным монологом Лени, что совсем отключилась от реального мира.
– Прости, я задумалась, что ты сказал?
– Я уже битый час рассуждаю о том, как же тебе помочь, подбираю различные варианты…
– И как? – в моем желудке всколыхнулась надежда и закачалась на солнечных волнах французского шампанского.
– Хочется найти что-нибудь максимально подходящее, – Леня задумчиво вертел в пальцах шампанскую пробку, – чтобы эта работа была в первую очередь тебе интересна, ну и естественно хорошо оплачивалась.
– Я сплю и вижу сон. Такого просто не может быть! – рассказывать Лене про свое бесконечное нытье на тему нищеты, коему я предавалась в последний месяц, мне, почему-то не хотелось.
Зазвонил телефон. Его резкий, истеричный грохот-звон всегда действовал на меня как электрический разряд, но сделать звук потише было невозможно – колесико, отвечавшее за шумовые эффекты было давно сломано. Поэтому от кошмарных звуков, прорезавших лиричную тишину, я так подпрыгнула, что едва не опрокинула стол со всем банкетом. Помчавшись в комнату, я схватила трубку и рявкнула:
– Да!
– Это Влад, – сразу же отрекомендовалась трубка. – Слушай, Сена, что там насчет какой-то рецензии? Все в лихорадке и толком ничего не говорят…
– Какая может быть рецензия, – радостно икнула я, надо же, и не заметила, как напилась! – Есть в жизни вещи поважнее!
– Ты напилась что ли? С утра?
– Уже день! Да, я пью шампанское с владельцем фармацепти… фармацефти… ческой фирмы, – выдала я слегка заплетающимся языком.
– Сена!
– Влад, успокойся, со мной все нормально, я не сбрендила, просто встретила старого друга, который кое-чего добился в этой жизни и мы празднуем встречу. Вот и все, никакого криминала.
– А, ну ладно, – успокоился Влад. – Я тогда попозже
– Пока.
Я повесила трубку и вернулась на кухню. Леонид снова курил, задумчиво глядя в загаженное с уличной стороны окно.
– Кажется, я кое-что придумал, – неторопливо произнес Леня, и мое сердце запрыгало теннисным мячиком.
– Я собираюсь открывать свое собственное небольшое издательство с филиалом в Бруклине, хочу выводить молодых талантливых авторов на зарубежную арену, пусть знают, что у нас есть не только Эдичка Лимонов, а десятки на самом деле одаренных писателей. На сумасшедшую прибыль не рассчитываю, ставить на не раскрученные имена может быть и вовсе провально, но я хочу это сделать. При отборе рукописей мне будет трудно полагаться на свой литературный вкус, поэтому буду полагаться на твой. Разумеется, не ты одна будешь этим заниматься, я возьму спецов в детективном, в фантастическом и во многих других жанрах. Люди должны быть объективными и не боящимися предлагать к публикации ни на что не похожие вещи – возможно, именно они и станут литературным открытием.
Я слушала Леню со священным благоговением, так чудесно, уверенно и гладко лилась его речь, что не возможно было не представить его на каком-нибудь заседании совета директоров…
– …тебе понадобиться загранпаспорт, – продолжал Леонид, – в качестве моего помощника будешь ездить за границу. Со временем осмотришься, выберешь себе должность по душе, согласна?
Я, почему-то мгновенно стушевалась и заблеяла что-то вроде: «не уверена, что у меня получиться… я не знаю… подведу тебя, все напорчу, напортачу, напозорю…»
– Прекрати, Сена, – отмахнулся Леня. – Если бы я тебя не знал, ни за что бы не предложил такое дело. Я знаю тебя и твои силы, главное, я тебе доверяю.
Из моих глазонек едва не брызнули сентиментальные благодарственные слезки: все-таки Леня не подачку дает на бедность, а предлагает отличную работу. Уж я развернусь…
– Лёнь, а я свою книгу могу в твоем издательстве напечатать?
– Рукопись готова? – оживился он.
– Пока нет, – я не стала уточнять, что пока не готов даже замысел.
– Жаль. Ну, как закончишь – пожалуйста, если не в моем издательстве, так в любом другом, я оплачу. Ты талантлива, тебе надо выходить в свет.
И я подтвердила, что свет явно тускнеет без моего присутствия в нем.
Глава шестая
Ближе к обеду мы с Лёней сидели уже в обнимку. Все воспоминания были прокручены по несколько раз и, в сотый раз попросив у Лёнечки прощения за то, что вероломно бросила его, я принялась распевать ностальгические песни. Леня добросовестно мне подпевал, даже если не знал ни слов, ни мотива, а Лаврентий сидел в дверном проеме и молча наблюдал за этим концертом. В кухню он заходить опасался.
– Слушай, Сена, – сказал Леонид, когда мы допели очередную песню, – а чего мы дома сидим? Поехали в какой-нибудь ресторан, отметим встречу как следует. Я уже сто лет не отдыхал, не расслаблялся. Поехали, гульнем!
– Поехали! – радостно согласилась я, и добавила: – Только мне не в чем.
– Ерунда, заедем в магазин и купим.
– А Лавра кто выгуливать будет? – ничто, даже ослепительная перспектива ресторана и обновок не могла заставить меня забыть о любимой собаченции.
– Сейчас уладим, – он принялся что-то усердно искать по карманам. – Ах, да, телефон-то в машине остался… и не работает он… Черт, кажется я в подпитии!